Охота на Ведьму
Шрифт:
– Но сейчас я говорю искренне.
– Я знаю, – шепчет она.
– Клянусь, что говорю это в последний раз.
Она развернулась. Радужки ее глаз горели ярким золотым свечением. Он даже раскрыл рот от такой красоты.
– Это… у тебя так возбуждение проявляется?
– Можно и так сказать, – продолжала она шептать. – Но я бы назвала это «голодом».
Он усмехнулся.
– Тоже неплохое слово.
– Последний шанс, смертный. Пусти меня.
– Смертный? – он переспросил, не до конца понимая, почему она так назвала его. Она
Блондинка все еще стояла перед ним. Смотрела в его глаза. А затем медленно опустилась вниз, попутно стягивая его штаны вместе с трусами. Встав перед низ на колени, она взяла его прибор в руку, а затем Павел ощутил тепло. Жар обдал все его тело, и он чуть было не потерял равновесие – так сильно у него закружилась голова.
– О, Господи! – сказал он, облизав пересохшие губы и схватившись одной рукой за раковину, а другой упершись в стену.
В глазах потемнело. Никогда прежде никто не делал ему такой минет. Он не знал, что именно делает эта красотка (возможно, даже использует магию для дополнительной стимуляции), но был просто в неописуемом восторге.
Открыв глаза, он осознал, что почти ничего не видит – резкость зрения заметно упала.
– Что… что происходит? – попытался спросить он, но язык словно не слушался. Как-то в детстве, когда он лежал на хирургическом столе с аппендицитом, и ему дали наркоз, все начиналось примерно так же.
Резкость восстановилась на пару секунд, а затем он вновь ощутил, как куда-то уплывает. Испугался, что вот-вот упадет.
Что это? Давление? Его отец страдает гипертонией, и он часто слышал о том, что у того мутнеет в глазах.
Девушка продолжала стоять на коленях, но ее голова не двигалась. Ему часто отсасывали, но почти всегда девушка работала при этом головой. Но эта блондинка… она не двигает ею – она просто сосет… не двигаясь.
Пашка хмурится. Пытается коснуться своего лица, но останавливается на полпути, замечая руку. Свою собственную руку, но она словно не его. Она похудела! Он отчетливо видит узловатые пальцы, кости и тонкую кожу. Ни мяса, ни жира – только кожа. Такая, как у его девяностолетнего дедушки. А затем вокруг его запястья обвивается нечто, похожее на белый змеиный хвост. Теперь еще один точной такой же устремляется к его шее.
– Что за?.. – он пытается отстраниться, но не может: его тело онемело. А затем резкость снизилась в последний раз – и сознание уплыло куда-то далеко. Будто очутившись под водой, он не смог дышать. Не было даже сил, чтобы сделать вдох. Он словно устремлялся на дно океана – все глубже и глубже, пока в итоге свет полностью не перестал проникать сквозь эту водную толщу.
И лишь оказавшись в непроглядной тьме, он, наконец, закрыл глаза. Но темнее от этого не стало – темнее было уже некуда.
Глава 1. Иссохший
Все началось с того, что один из посетителей клуба пожаловался администратору, что не может попасть в туалет. После продолжительного стука в дверь и попытки «доораться» до человека с запором было принято решение «выбить дверь к херам», как выразился Дмитрий Владимирович. Затем, когда за запертой дверью был обнаружен труп, он выразился еще более красочно, после чего лично позвонил в полицию.
– Его таким и нашли? – спросил следователь, осматривая тело.
– В смысле, мертвым? – переспросил Дмитрий.
– В смысле, со спущенными штанами.
Главный администратор очень внимательно посмотрел следователю в глаза.
– А вы думаете, что это я ему штаны спустил? Типа чтоб на стручок его посмотреть?
Следователь тяжело вздохнул, а затем продолжил осматривать парня, выглядящего как обтянутый тонкой кожей скелет с запавшими глазами.
– Признаков насильственной смерти нет, – сказал он, поднимаясь во весь рост. – Но пацан молодой совсем, вроде бы. Вскрытие покажет, что здесь произошло. Но по мне так просто нарик-анорексик. То ли подрочить решил, то ли в раковину поссать…
– То есть вас не смущает, что анорексик носит одежду на несколько размеров больше должного? – вопрос задает вошедший в уборную мужчину в черном длинном плаще. Бритый налысо, но с аккуратной растительностью вокруг рта – Дмитрий Владимирович почти уверен, что этот вид бородки, соединенной с усами, называется «эспаньолкой».
Сразу же следом за этим мужиком в комнату входит совсем еще молоденькая брюнетка, прижимающая к своей груди толстенную книгу. Наметанный на таких красоток глаз Дмитрия тут же подмечает, что по его личной шкале оценки девушка тянет на твердую восьмерку, если и вовсе не на все девять. И, если бы ему не было херово от нахождения рядом с трупом в настоящий момент, он бы точно к ней подкатил.
– Вы кто такие? – спрашивает следователь. – Это место преступления. Тут могут находиться лишь…
Договорить он не успевает – ему в лицо незнакомец тычет своими документами, разворачивая кожаное портмоне.
– Мать твою, – шепчет следователь, удивленно вскидывая брови.
– А теперь, – говорит лысый, пряча документы во внутренний карман плаща, – покиньте место преступления. Все. И никого сюда не впускать.
Следователь повиновался мгновенно. Секунд пятнадцать – и в комнате, помимо мертвеца, остались лишь человек в плаще и его сексапильная черноволосая спутница.
– Что скажешь, стажер? – спрашивает мужчина, после чего девушка очень медленно опускается к телу, смотрит на него, хмуря свои аккуратные черные бровки, а затем касается кончиками пальцев его лба.
В следующий же миг вокруг места прикосновения возникают древние символы, смысла которых уже не знает никто из ныне живущих. Затем, словно рисованная незримым циркулем, возникает окружность, заточившая внутри себя эти самые знаки.
Девушка убирает палец, глядя на образовавшийся рисунок, после чего тот неспеша растворяется, словно впитываясь в кожу. А через пару секунд… мертвец открывает глаза.