Охота на волков, Высоцкий Владимир Семенович - читать онлайн без регистрации

Охота на волков

2012 г.

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Песни

ТАТУИРОВКА

Не делили мы тебя и не ласкали, А что любили – так это позади, — Я ношу в душе твой светлый образ, Валя, А Леша выколол твой образ на груди. И в тот день, когда прощались на вокзале, Я тебя до гроба помнить обещал, — Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали!» «А я – тем более!» – мне Леша отвечал. И теперь реши, кому из нас с ним хуже, И кому трудней – попробуй разбери: У него – твой профиль выколот снаружи, А у меня – душа исколота снутри. И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, — Пусть слова мои тебя не оскорбят, — Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху, И гляжу, гляжу часами на тебя. Но недавно мой товарищ, друг хороший, Он беду мою искусством поборол: Он скопировал тебя с груди у Леши И на грудь мою твой профиль наколол. Знаю я, своих друзей чернить неловко, Но ты мне ближе и роднее оттого, Что моя – верней, твоя – татуировка Много лучше и красивше, чем его! 1961 Я

БЫЛ ДУШОЙ ДУРНОГО ОБЩЕСТВА Я был душой дурного общества, И я могу сказать тебе: Мою фамилью-имя-отчество Прекрасно знали в КГБ. В меня влюблялася вся улица И весь Савеловский вокзал. Я знал, что мной интересуются, Но все равно пренебрегал. Свой человек я был у скокарей, Свой человек – у щипачей, — И гражданин начальник Токарев Из-за меня не спал ночей. Ни разу в жизни я не мучился И не скучал без крупных дел, — Но кто-то там однажды скурвился, ссучился — Шепнул, навел – и я сгорел. Начальник вел себя не въедливо, Но на допросы вызывал, — А я всегда ему приветливо И очень скромно отвечал: «Не брал я на душу покойников И не испытывал судьбу, — И я, начальник, спал спокойненько И весь ваш МУР видал в гробу!» И дело не было отложено, И огласили приговор, — И дали всё, что мне положено, Плюс пять мне сделал прокурор. Мой адвокат хотел по совести За мой такой веселый нрав, — А прокурор просил всей строгости — И был, по-моему, не прав. С тех пор заглохло мое творчество, Я стал скучающий субъект, — Зачем мне быть душою общества, Когда души в нем вовсе нет! 1961 ЛЕНИНГРАДСКАЯ БЛОКАДА Я вырос в ленинградскую блокаду, Но я тогда не пил и не гулял. Я видел, как горят огнем Бадаевские склады, В очередях за хлебушком стоял. Граждане смелые, а что ж тогда вы делали, Когда наш город счет не вел смертям? Ели хлеб с икоркою, — а я считал махоркою Окурок с-под платформы черт-те с чем напополам. От стужи даже птицы не летали, И вору было нечего украсть. Родителей моих в ту зиму ангелы прибрали, А я боялся – только б не упасть! Было здесь до фига голодных и дистрофиков — Все голодали, даже прокурор, — А вы в эвакуации читали информации И слушали по радио «От Совинформбюро». Блокада затянулась, даже слишком, Но наш народ врагов своих разбил, — И можно жить как у Христа за пазухой, под мышкой, Но только вот мешает бригадмил. Я скажу вам ласково, граждане с повязками, В душу ко мне лапою не лезь! Про жизню вашу личную и непатриотичную Знают уже органы и ВЦСПС! 1961 СЕРЕБРЯНЫЕ СТРУНЫ У меня гитара есть – расступитесь, стены! Век свободы не видать из-за злой фортуны! Перережьте горло мне, перережьте вены — Только не порвите серебряные струны! Я зароюсь в землю, сгину в одночасье — Кто бы заступился за мой возраст юный! Влезли ко мне в душу, рвут ее на части — Только б не порвали серебряные струны! Но гитару унесли, с нею – и свободу, — Упирался я, кричал: «Сволочи, паскуды! Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду — Только не порвите серебряные струны!» Что же это, братцы! Не видать мне, что ли, Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?! Загубили душу мне, отобрали волю, — А теперь порвали серебряные струны… 1962 ЛЕЖИТ КАМЕНЬ В СТЕПИ Артуру Макарову Лежит камень в степи, А под него вода течет, А на камне написано слово: «Кто направо пойдет — Ничего не найдет, А кто прямо пойдет — Никуда не придет, Кто налево пойдет — Ничего не поймет И ни за грош пропадет». Перед камнем стоят Без коней и без мечей И решают: идти или не надо. Был один из них зол — Он направо пошел, В одиночку пошел, — Ничего не нашел — Ни деревни, ни сел, — И обратно пришел. Прямо нету пути — Никуда не прийти, Но один не поверил в заклятья И, подобравши подол, Напрямую пошел, — Сколько он ни бродил — Никуда не добрел, — Он вернулся и пил, Он обратно пришел. Ну а третий – был дурак, Ничего не знал и так, И пошел без опаски налево. Долго ль, коротко ль шагал И совсем не страдал, Пил, гулял и отдыхал, Ничего не понимал, — Ничего не понимал, Так всю жизнь и прошагал — И не сгинул, и не пропал. <1962> БОЛЬШОЙ КАРЕТНЫЙ Левону Кочаряну Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где

твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. Помнишь ли, товарищ, этот дом? Нет, не забываешь ты о нем. Я скажу, что тот полжизни потерял, Кто в Большом Каретном не бывал. Еще бы, ведь Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. Переименован он теперь, Стало все по новой там, верь не верь. И все же, где б ты ни был, где ты ни бредешь, Нет-нет да по Каретному пройдешь. Еще бы, ведь Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. 1962

* * *

За меня невеста отрыдает честно, За меня ребята отдадут долги, За меня другие отпоют все песни, И, быть может, выпьют за меня враги. Не дают мне больше интересных книжек, И моя гитара – без струны. И нельзя мне выше, и нельзя мне ниже, И нельзя мне солнца, и нельзя луны. Мне нельзя на волю – не имею права, — Можно лишь – от двери до стены. Мне нельзя налево, мне нельзя направо — Можно только неба кусок, можно только сны. Сны – про то, как выйду, как замок мой снимут, Как мою гитару отдадут, Кто меня там встретит, как меня обнимут И какие песни мне споют. 1963 ШТРАФНЫЕ БАТАЛЬОНЫ Всего лишь час дают на артобстрел — Всего лишь час пехоте передышки, Всего лишь час до самых главных дел: Кому – до ордена, ну а кому – до «вышки». За этот час не пишем ни строки — Молись богам войны артиллеристам! Ведь мы ж не просто так – мы штрафники, — Нам не писать: «…считайте коммунистом». Перед атакой – водку, – вот мура! Свое отпили мы еще в гражданку, Поэтому мы не кричим «ура» — Со смертью мы играемся в молчанку. У штрафников один закон, один конец: Коли, руби фашистского бродягу, И если не поймаешь в грудь свинец — Медаль на грудь поймаешь за отвагу. Ты бей штыком, а лучше – бей рукой: Оно надежней, да оно и тише, — И ежели останешься живой — Гуляй, рванина, от рубля и выше! Считает враг: морально мы слабы, — За ним и лес, и города сожжены. Вы лучше лес рубите на гробы — В прорыв идут штрафные батальоны! Вот шесть ноль-ноль – и вот сейчас обстрел, — Ну, бог войны, давай без передышки! Всего лишь час до самых главных дел: Кому – до ордена, а большинству – до «вышки»… 1964 АНТИСЕМИТЫ Зачем мне считаться шпаной и бандитом — Не лучше ль податься мне в антисемиты: На их стороне хоть и нету законов, — Поддержка и энтузиазм миллионов. Решил я – и значит, кому-то быть битым. Но надо ж узнать, кто такие семиты, — А вдруг это очень приличные люди, А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет! Но друг и учитель – алкаш в бакалее — Сказал, что семиты – простые евреи. Да это ж такое везение, братцы, — Теперь я спокоен – чего мне бояться! Я долго крепился, ведь благоговейно Всегда относился к Альберту Эйнштейну. Народ мне простит, но спрошу я невольно: Куда отнести мне Абрама Линкольна? Средь них – пострадавший от Сталина Каплер, Средь них – уважаемый мной Чарли Чаплин, Мой друг Рабинович и жертвы фашизма, И даже основоположник марксизма. Но тот же алкаш мне сказал после дельца, Что пьют они кровь христианских младенцев; И как-то в пивной мне ребята сказали, Что очень давно они Бога распяли! Им кровушки надо – они по запарке Замучили, гады, слона в зоопарке! Украли, я знаю, они у народа Весь хлеб урожая минувшего года! По Курской, Казанской железной дороге Построили дачи – живут там как боги… На всё я готов – на разбой и насилье, — И бью я жидов – и спасаю Россию! 1964 ПЕСНЯ ПРО УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС Нам ни к чему сюжеты и интриги: Про всё мы знаем, про всё, чего ни дашь. Я, например, на свете лучшей книгой Считаю Кодекс уголовный наш. И если мне неймется и не спится Или с похмелья нет на мне лица — Открою Кодекс на любой странице, И не могу – читаю до конца. Я не давал товарищам советы, Но знаю я – разбой у них в чести, — Вот только что я прочитал про это: Не ниже трех, не свыше десяти. Вы вдумайтесь в простые эти строки, — Что нам романы всех времен и стран! — В них есть бараки, длинные как сроки, Скандалы, драки, карты и обман… Сто лет бы мне не видеть этих строчек! — За каждой вижу чью-нибудь судьбу, — И радуюсь, когда статья – не очень: Ведь все же повезет кому-нибудь! И сердце бьется раненою птицей, Когда начну свою статью читать, И кровь в висках так ломится-стучится, — Как мусора, когда приходят брать. 1964

1 2 3 4 5 6 7-22