Охота за полимерами
Шрифт:
— Ну шо опять? — мученически поинтересовался я.
— Стационарный ионообменник Жор. Рука моя… да подожду. А вот вещи, если найдём на продажу или обмен?
— А они фонят, как сволочи, — признал я. — Да, нужен. А…
— Ну естественно, посмотрела. Три тысячи семьсот жоп, рабочий, естественно, бывший в употреблении.
— Сукаб… в смысле, чего ж дорого-то так, — посетовал я. — Хотя и подъёмно, если поработать. Но работать долго, потому что дорого. Так, давай вот как поступим, Свет. На Дюрер всё-таки идём, посмотрим-проверим, что там и как. Может, и ионообменник стационарный не нужен будет —
— Но это только на руку, а если на продажу…
— Да понятно, что нужен нормальный чан. Ладно, смотрим, что есть, берём ценное. А дальше либо мне месяц горбатиться на мутантов, голодая…
— Бедненький.
— Да! — подтвердил я. — Или поищем какую-нибудь работу. При таких ценах и расценки должны повыше быть.
— Принимается, — согласилась Светка. — А теперь иди сюда, Жорочка.
— Это зачем это? — осторожно осведомился я.
— От глупых мыслей о группенсексе лечить, конечно!
— Сама про него первая заговорила, — буркнул памятливый я. — Иду уж, — потопал я “лечиться”.
Энтузиазм Светка проявила совершенно нездоровый, и не будь улучшения БАППХом, да и не будь я стойким и самоотверженным комсомольцем — было бы мне худо. А так — ничего, справился.
И, с утра, после регламентного общения с ассистентом (несколько меня озадачившим — улучшения характеристик начали сыпать чуть ли не каждый день, но уточнить решил на следующий день: тут надо с толком разбираться, вдумчиво), мы обратились к Хорькам, на тему организовать нам экскурсовода до Дюрера. Мол, так и так, желаем посмотреть на памятник.
Судя по всему — просьба среди приезжих не редкая, так что Хорьки на это отреагировали согласием, попросив всего одну жопу. И, с каким-то нездоровым энтузиазмом сплавили нам Петруху. Как по мне — они бы, если бы мы торговались, ещё бы и приплатили, ну уж ладно.
Ну а Петруха, через дорожки с полями репы, лозами северного винограда, и изредко попадающимися мутантами-огородниками, довёл нас до расположенного в паре километров от северной окраины Сталедара космолёта.
Дюрер был как Дюрер, в смысле — межпланетный грузовоз класса “Союз”, с длинными и толстыми колоннами-контейнерами, нашлёпкой жилой кабины и реактивными соплами. И внешне — неповреждённый, что и логично в условиях изобилия металла.
Но фонил: ближе пары сотен метров Петруха нас не пустил, да и судя по дозиметру — и пара сотен метров было не слишком полезно.
В общем, осмотрели мы добычу, выслушали Петрухину трепотню, да и вернулись в Автобус до ночи — отдыхать. Готовиться нам особо и не надо было, а вот передохнуть… чёрта с два Светка отдохнуть дала, ну да всё равно ничего.
А в ночи глухой, выбравшись из городской черты по бережку, не попадаясь редким ПОМПам и гораздо более частым патрулям на глаза, вышли мы к Дюреру.
Глава 10. Зелен виноград
Основной грузовой люк лежащего “на боку” космолёта был полуоткрыт. Всё ценное вытащили и ободрали, да и повышенный фон, в общем, в наличии. Створы не замыкали, так что в лунном свете даже была видна листва,
Мне надо было добраться до “второго” этажа, точнее, центрального коридора, заканчивающегося рубкой и нужным спрятанным складом. Устройство космолёта было вполне подходящим: был только “верх” с рубкой, ну и “низ” с дюзами, а в плане расположения-перемещения кольцевое устройство пустотного судна пола-потолка не имело.
Забрались мы со Светкой внутрь, прошуршав по нанесённой листве и прочему мусору, зашли за стену, включили атомный фонарик в режим “ночника”, ну и бегло определились с дальнейшими планами.
— Так, дальше я сам, — озвучил я.
— Я, если недолго… Хотя и тут фон немаленький, а дальше хуже пойдет, — признала Светка. — Ладно, иди, — милостиво дозволила она мне.
— Вот спасибо, Светочка, — раболепно покивал я, чуть не заржав, посмотрев на щёлкающую клювиком подругу.
А что? Не всё ей над Жорой шутки шутить, я вот тоже с чувством юмора. Остроумным, между прочим!
И полез по обшивке коридора — лестнице, они все были вполне лазельными. А сам космолёт — тёмен и пуст, что логично. Первое время я с некоторым опасением вглядывался электрозрением: ну, мало ли, заведутся какие тараканы сволочные или ещё какая-то пакость, о которой думать не хочется. Но Дюрер был по-настоящему пуст, так что, хоть оглядываться времени от времени не прекратил, но опасения отступили. Компанию в тёмных и металлических коридорах мне составляла только вездесущая и делающая не менее предосудительные вещи пылюка.
— Сколько же тебя, чхи! — в очередной раз чихнул я.
Активирован аварийный протокол “Чистые лёгкие”
Она же радиоактивная, дошло до меня. А локализация в лёгких — самое поганое из всего возможного для радионуклидов, тут даже у БАППХа с УКЛОНами проблемы могут появиться. А я опять не подумал, дурак я какой-то… Хотя нет: слишком много разноплановых задач. Просто голова кругом идёт, вот и вылетают из головы самые очевидные вещи. Да и не слишком очевидные — помещение всё же. Так что точно не дурак, но о мелочах надо всё-таки задумываться.
Тем временем дышать стало заметно тяжелее, воздух с лёгким шипением проталкивался через горло, а в нём стало першить, да и сопли потекли — не сказать, чтобы потоком, но чувствительно. Это, очевидно, БАППХ слизь в горло напустил, ну и выводит её с радионуклидами. Так что быть мне, раз уж я без респиратора какого, сопляком.
В итоге, отсмаркиваясь и откашливаясь, дотопал я до конца центрального коридора. Дверь в головную часть корабля была закрыта, фонила уже смертельно для человека, но, в то же время — была запитана. И вообще, мешанина энергоконтуров головной части космолёта отчётливо проглядывалась.