Охотница на Лис
Шрифт:
— Даже не знаю, — сделала я вид, что задумалась, — Может быть, душа? Доброе сердце? Любовь?
Марина изобразила, будто ее тошнит прямо на мой ковер — очень натурально, между прочим, после чего заявила безапелляционным тоном:
— С такими взглядами на жизнь ты из этой дыры никогда не съедешь! Катя, без обид, — тут же добавила она, повернувшись к моей тетке.
Но та и не думала обижаться. Хмыкнув, она отозвалась:
— Всё в порядке, Марин. Я, честно говоря, сама жду не дождусь, когда она свалит из этой, как ты выразилась, дыры.
— Если я уеду — ты
— Да уж, помню я, как ты жила. Ладно, — выдохнула я, сдавшись, — Я уже вижу, что поддержки в этом доме не дождусь. Но, быть может, хотя бы модный совет? Я реально не знаю, что надеть.
— Синее платье! — тут же отозвалась Марина, — Ты в нём роскошна!
Схватив с кровати вешалку с платьем, подруга тут же оказалась рядом и, развернув меня к зеркалу, приложила к моему телу вещицу. Хм. Не спорю — сидело платье на мне хорошо, ткань была мягкой и приятной на ощупь, и мне было в этом наряде всегда более чем комфортно, а его цвет красиво оттенял мои глаза и волосы. Однако, было кое-что, что меня смущало.
— Может, всё же брюки? — неуверенно спросила я.
Марина хмыкнула и понимающе улыбнулась:
— Не хочешь показывать слишком много тела на первом свидании? Понимаю, хотя и не одобряю. Ладно, отложим платье до второго свидания. Тогда, может вот эти черные брючки?
Я закатила глаза, реагируя так и на прогноз о возможном втором свидании (лично я считала, что этим вечером мы и ограничимся), так и на предложенный элемент одежды.
— Конечно. Брюки, которые обтягивают меня, как вторая кожа.
— Зато всё прикрыто, — невинно хлопнула глазками Андреева и добавила командным тоном, — Надевай! А к ним синюю кофточку с открытыми плечами.
— Она вообще-то моя, — вмешалась в разговор Катя, — Но, так уж и быть, я её тебе одолжу. Всё же, на благо нашей семьи стараешься.
— В смысле? — нахмурилась я, не понимая, к чему она клонит.
— Ну как же. Ведь если у тебя всё сложится с этим денежным мешком — мы заживем, как королевы! — с гаденькой ухмылочкой сообщила тетушка.
— Так, я сейчас никуда не поеду! — бросила я на кровать эти злосчастные брюки, — Пусть Марина едет! Ей же этот Лис так сильно в душу запал!
— Вот уж точно нет, — хмыкнув, отозвалась Андреева, — У меня тут свои карусели. И вообще, радовалась бы, что на тебя такие мужики внимание обращают. А не бармены противные, — добавила подруга негромко.
Я хотела было уже сказать, что это внимание мне было, как кость в горле — неприятно, неудобно и откровенно мешало. Но последние слова подруги заставили меня чуть изменить траекторию разговора и навострить уши.
— Что ты сказала? Какой бармен?
Но Марина только отмахнулась:
— Неважно.
— Так, давай рассказывай! — не собиралась я сдаваться.
В конце концов, не только ей можно было издеваться надо мной. Я тоже имела право и на сплетни, и насмешки. Правда, до них я бы точно не опустилась — хотя бы потому, что не видела ничего зазорного в работе бармена. Да и подругу всё же любила. Несмотря на все её закидоны.
— Милая, давай после. Если я начну рассказывать — ты точно опоздаешь. У нас остался всего час. Бизнесмены — они такие пунктуальные, что лучше задержаться на пятнадцать минут, а не на все сорок, как я обычно советую. Так что давай, в темпе вальса. Моя история никуда не убежит. И она такая скучная, что ближе к концу ты гарантированно уснешь.
Проглотив слова о том, что я вообще-то очень даже не против опоздать больше, чем на пятнадцать минут — например, навсегда — я кивнула и начала собираться.
В конце концов, это всего лишь свидание. Ну не съест же он меня, верно?
*****
— Лис, это просто невыносимо! Серьезно, если я пролистаю еще хотя бы одно резюме — я начну грызть монитор компьютера!
Мужчина только хмыкнул, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги, в то время как его друг громко распинался по громкой связи. Поймав паузу между его возмущениями, Воронцов сказал:
— Ты сам виноват. Уволил прошлого бармена. Да, не спорю, — чувствуя, что Игнат хочет возразить, добавил мужчина, — Он был нечист на руку, и таких людей я сам не перевариваю. Но ты мог поступить мудрее — сперва нашел бы замену, убедился, что человек адекватен и сможет работать, и уже после этого почистил бы ряды в персонале. А так — расхлебывай теперь.
— Ну, я же не знал, что адекватные работники у нас в городе перевелись! — воскликнул Васильев.
Но и на это у Елисея были свои аргументы. Которые он озвучил всё тем же спокойным, и даже будто бы немного скучающим тоном:
— Твоя работа, как управляющего — знать такие вещи. Ты всегда должен владеть нужной информацией. И признаваться в подобном своему партнеру — тоже непрофессионально. И потом, — добавил мужчина со смешком, — Тебе же вроде бы нравилось работать за баром. Что-то изменилось?
— Я вроде как хочу чуть больше свободного времени. Не все парни могут работать по будням.
— А нафига тебе вечера в будние дни? Погоди-ка, — догадался вдруг Лис, — Дело в той рыжей?
— Её зовут Марина, — ответил Игнат, — И нет, дело не в ней. Точнее — не совсем.
— Что, отшила тебя? — продолжал веселиться Воронцов.
— Не отшила! Ну…Просто она продолжает думать, что я работаю барменом. И твоим водителем, — признался Васильев.
— Серьезно? — присвистнул Лис, — А я много тебе плачу? На жизнь хватает? Или подкинуть пару тысяч в качестве премии?
— Ой, да пошел ты! — рыкнул Игнат, — Я ему тут каюсь, признаюсь, можно сказать, в сокровенном, а он в душу плюёт.
Елисей громко фыркнул, сверяясь с навигатором и сворачивая в нужную ему сторону. В искренность Игната он не верил. Зато в расчетливость этой Марины — очень даже охотно. Ей не нужен был простой парень, работающий в баре. Нет, это было для неё слишком мелко. С другой стороны, если его друг хотел лишь поиграть — то Воронцов был лишь за. Поэтому, он задал самый логичный, на его взгляд вопрос: