Охотник на попаданцев
Шрифт:
И вот здесь Блондинка наконец-то прояснила некоторые принципиальные моменты. Во-первых, идти мне предстояло в 1962 год, то есть во время, когда большая война в той реальности давно закончилась. При этом точка моего выхода была где-то на западе Германии (которая у них там стала сплошной ГДР) у границы с Францией.
Блондинка сказала, что тот же немецкий язык я вполне себе знаю, так что легко сойду за какого-нибудь восточного европейца. Потом она сразу же уточнила, что косить я в том мире буду под словака, долгое время прожившего в СССР, сотрудника одного из отделов объединённой контрразведывательной службы Варшавского договора, занимающегося поиском и поимкой военных преступников.
Я, естественно, спросил: а почему какого-то там словака, а не просто русского? Ведь это получаются те же яйца, только в профиль.
Она ответила на это, что хотя там, по всей Европе, у власти левые или коммунистические правительства и почти всюду стоят советские гарнизоны, русские там мало отличаются от привычных мне стереотипов того периода (то есть, надо полагать, либо ходят повсюду строем под командой офицеров или замполитов, либо большими группами под наблюдением экскурсоводов и строго блюдут пресловутый «облико морале»), и некоторые европейцы всё ещё невольно видят в каждом прибывшем из СССР сотрудника Кей-Джи-Би – книжек в ярких обложках и разных там комиксов про извращённые козни агентов советской разведки и КГБ в 1950-е выходило точно не меньше, чем тридцать лет спустя. В конце концов, первые романы, а за ними и фильмы о незабвенном Джеймсе Бонде появились именно в конце 1950-х. А к восточным европейцам доверия в той же Франции якобы заметно больше.
Я сказал, что, на мой взгляд, всё это полный дурдом, который ничего мне не даст, кроме необходимости лишний раз постоянно и неталантливо врать.
Блондинка, сохраняя поистине олимпийское спокойствие, ответила, что они там у себя на этот счёт имеют иное мнение (в конце концов, им из погреба всегда виднее). При этом отсутствие некоторых важных знаний и воспоминаний мне, видите ли, предстояло объяснять полученной во время войны контузией. Это, мол, самый простой вариант.
Ага, говорю, гуляет по Западной Европе этакая вот донельзя подозрительная личность, контуженый словак, который через пень-колоду говорит и понимает на любом из европейских языков, родных словацкого и чешского не знает вообще, но зато при этом слишком хорошо говорит по-русски и вдобавок служит в контрразведке ОВД. Да это для меня примерно то же самое, что написать на лбу три буквы «КГБ» либо облачиться в валенки и красное пальто с изображением серпа и молота на спине и разгуливать в таком вот виде в особо людных местах! Какой дурак воспримет всерьёз подобную, с позволения сказать, «легенду»? Тут даже какой-нибудь большой друг Советского Союза, постоянный подписчик на «Юманите», таскающий в заднем кармане кальсон членский билет французской компартии, засомневается…
Хотя, конечно, как знать. Ведь говорил же в своё время, кажется, доктор Геббельс о том, что чем невероятнее ложь, тем легче в неё поверить. Так что полный идиотизм тут как раз, возможно, сработает…
И вообще, как я сразу же уяснил, моя легенда для этой «заброски» ещё не была до конца слеплена «работодателями» и явно готовилась ими в большой спешке. Если, конечно, вообще готовилась.
Вслед за этим я, естественно, спросил: почему всё должно быть именно так, как они там у себя запланировали? С чего опять вырисовывается именно подобный дурацкий расклад? Ведь где тот равноудалённый от любой госграницы Краснобельск, а где Германия, где 1962-й и где второе десятилетие XXI века? Что, кого-то поближе нельзя было найти? Захудалого немца, француза или, на худой конец, ляха какого-нибудь, а не такого уральского валенка, как я, грешный? Я же в Европе начала 1960-х точно буду смотреться как бурый медведь среди певчих хора баптистской церкви…
Оказалось, что иначе ну никак нельзя. Якобы такие, как я, имеющие некоторый практический опыт и прочее «бродяги» у них там буквально наперечёт, так что заменить им меня по-любому некем. Поскольку я почему-то лучше всего подхожу для этого по ряду основополагающих параметров (пол, расовая принадлежность, возраст, язык и прочее).
Я это её объяснение проглотил молча и вполне себе смиренно, но сразу же всерьёз задумался: а может, я у них в «конторе» вообще единственный подобный «агент»? Вдруг это у них первый опыт работы с такой категорией граждан и я здесь выступаю в качестве пресловутой собаки Павлова? Как знать, честно говоря, меня это вовсе не удивило бы…
Потом Блондинка объяснила, как смогла, и основную суть моей задачи. Как оказалось, мне вовсе не предстояло предотвращать уже случившийся горький катаклизм. И слава богу, кстати, поскольку я откровенно не представляю, какие именно меры нужно было бы принять, чтобы эта альтернативная реальность «свернулась», придя в норму. Тут как минимум надо было свалиться в Америку 1952 года, прямо накануне прибытия туда этих обалдуев, и обломать им рога и весь праздник жизни – кстати, а почему бы и нет, ведь при наличии пресловутой машины времени точка и время их прибытия должны быть вполне себе локализованы или тут я ошибаюсь? Хотя для подобного меня одного точно будет мало…
Нет, ну его на фиг.
А вообще мне предстояло брать кое-кого вполне конкретного за жабры или ликвидировать объект прямо на месте.
Расклад был примерно такой. Следуя собственному плану, эти самые горе-попаданцы должны были уходить в прошлое двумя группами, по десять человек.
В обоих случаях переходы должны были быть вооружёнными акциями с захватом хроноустановок – по-другому у них там, в будущем, видимо, никак.
Первой группе захват в основном удался, и в прошлое сумело уйти девять человек, одного «безопасники» всё-таки успели захватить живьём, и благодаря его поимке и последующим допросам удалось арестовать всех причастных к этой затее, так что попытка переброски второй группы просто не могла состояться физически.
Уже при перемещении первая группа разделилась. Трое ушли в Америку, в 1952 год. Именно им и удалось как-то повлиять на то самое начало Третьей мировой войны в 1953-м, но при этом они затем погибли и сами, поскольку всё время находились где-то в Вашингтоне и закономерно угодили под один из атомных ударов.
Оставшиеся шесть человек из первой группы отправились в 1956-й или 1957 год и были нацелены на Европу. То есть, надо полагать, эти шли уже «на готовенькое» в расчёте на полный или частичный успех первой тройки.
Однако они не могли знать, что реальность в конечной точке их появления уже изменилась (причём совершенно не в том направлении, какое они ожидали) и их выкинет в столь явную «альтернативку».
К тому же, как выяснилось позднее, один из этих шестерых погиб в сам момент перехода. Оказывается, у них в будущем порой случаются и подобные «недоработки».
Какое-то время оставшиеся пятеро молчали, явно пытаясь обустроиться на месте. Затем в августе 1958 года двое из них, мужик и баба, активировали некий прихваченный с собой «маяк». Судя по всему, по их излишне оптимистичному первоначальному замыслу вторая группа должна была перемещаться, нацелившись именно на его сигнал. Разумеется, никто не мог предупредить их о том, что никакой второй группы более не существует.
Начальники Блондинки как раз очень надеялись именно на этот самый момент, считая, что смогут одним махом накрыть всех пятерых мерзавцев. Ведь никаких других шансов вычислить их, похоже, не было – никакой другой техники, которую можно было бы легко запеленговать, кроме этого «маяка», у горе-попаданцев с собой не было.
Но то ли начальство было глуповатое, то ли прошлоходцы оказались не так уж просты. Во всяком случае, когда на сигнал прибора свалились агенты с «группой силового захвата», возле «маяка» обнаружилось только двое из пятерых, да и тех не удалось взять живыми, как ни старались. К тому же местом активации маяка оказалась какая-то военная база, возле Эль-Хараба в Северной Африке (это, как я понял, километрах в десяти от Танжера, в тамошней «международной зоне», та ещё клоака), где, по словам Блондинки, «было много вооружённых лиц и боевой техники» – горе-попаданцы явно попытались подстраховаться хоть так.