Охотник на тигров
Шрифт:
Нанеся еще несколько ударов своей жертве, Аройо, вероятно, устал. Он бросил бич жене, нетерпеливо ожидавшей этого момента, и, тяжело отдуваясь, подошел к пленнику. Дон Корнелио совсем обмер от ужаса, когда увидел вблизи зверское лицо этого человека, но из чувства собственного достоинства старался подбодрить себя.
— Почему вы в таком неприличном виде явились ко мне? — набросился он на пленника, окидывая взглядом его лохмотья.
— Потому что ваши же люди сняли с меня приличную одежду, — резко ответил дон Корнелио, сам не ожидавший от себя такой храбрости. — Я ехал сюда с важным поручением к вам в сопровождении двух слуг и в приличном платье. Слуги мои, вероятно, захвачены вашими людьми, а я обкраден ими.
— Гм?.. Вы говорите, что вы ехали ко мне? — посбавив несколько тон, спросил Аройо.
— Да, — продолжал дон Корнелио, — с поручением от генерала Морелоса. Я его личный адъютант. Мое имя — Лантехас…
— Лантехас?! — с изумлением вскричал разбойничий атаман. — Как вы смеете так лгать! Поручик Лантехас на днях погиб под стенами Дель-Валле от руки бешеного полковника Трэс-Вилласа, и его голова висит на воротах гасиенды. Мы собираемся снять ее оттуда и заменить какою-нибудь другою… например, головою его убийцы. А вы, по всей вероятности, испанский шпион и, чтобы прикрыть себя, назвались славным именем Лантехаса! Да, вы несомненно шпион и вдобавок самозванец…
— Я не шпион и не самозванец! — возразил пленник с не свойственной ему резкостью. — Мое полное имя — Корнелио Лантехас. Я — капитан армии освобождения и личный адъютант генерала Морелоса. Он послал меня к вам, и я от его имени протестую против насилия, которому подвергся со стороны ваших людей.
— А где доказательства, что вы не лжете? — продолжал Аройо, опять несколько сбавляя тон.
— Письменные доказательства находятся в кармане моего камзола, снятого с меня одним из ваших людей. Кроме того, мою личность могут удостоверить мои провожатые, индеец и негр. Я их отправил вперед. Они, повторяю, должно быть, также захвачены вашими людьми. Прикажите позвать их, если они еще целы. При этом я должен еще сказать вам, что генерал Морелос крайне недоволен вашими… действиями, и если вы не прекратите…
— Ну, об этом мы потолкуем потом, когда я узнаю наверняка, кто вы! — грубо прервал Аройо и, обернувшись к своим людям, крикнул им: — Позвать сюда провожатых этого человека!
Через несколько минут двое гверильясов привели Клару. Взглянув на него, Лантехас с удовольствием убедился, что хотя одежда негра сильно потрепана, но он сам цел и невредим.
— Кто этот человек? — спросил у него Аройо, указывая на Лантехаса. Только смотри, черномазый пес, говори правду, а не то я вырву у тебя язык!
— Дон Лукас Алакуэста, — ответил негр, ощерив свои белые как слоновая кость зубы.
— Вот видите! — вскричал торжествующим тоном Аройо. — А вы осмелились…
Но дон Корнелио не дал ему окончить и в свою очередь спросил негра:
— А как мое настоящее имя и кто я?
— Сеньор дон Корнелио Лантехас, капитан мексиканской армии и личный адъютант сеньора Морелоса, — поспешил ответить негр, поняв, что он сначала ответил не так, как было нужно.
— Доказательства! Доказательства! — снова крикнул Аройо. — Одним словом, я не верю, в особенности в таких людей, как этот черномазый пес. Мне нужны письменные доказательства.
В этот момент за дверями послышался крик нескольких голосов, среди которых особенно выделялся голос Косталя. Вслед за тем в комнату вбежал сам индеец, одною рукой размахивая окровавленным кинжалом, а другою, обернутою во что-то суконное, обороняясь от толпы преследовавших его гверильясов.
— Этот краснокожий индейский пес ударил кинжалом Гаспачо! — крикнул один из преследователей индейца, указывая на него Аройо.
— Да, я ударил его, чтобы вернуть одежду, которую он снял с капитана Лантехаса и не хотел отдать добровольно! — сознался индеец. — Извольте получить, сеньор капитан, — прибавил он, снимая с руки камзол и передавая его дону Корнелио.
Последний поспешно схватил свой камзол, порылся в одном из его карманов и вытащил оттуда пакет с бумагами.
— Вот требуемые вами доказательства! — воскликнул он, бросая пакет к ногам Аройо.
Тот машинально нагнулся и поднял пакет, который оказался открытым. Вынув из пакета бумаги и пробежав глазами текст документов, удостоверяющих личность и звание дона Корнелио Лантехаса, а также его чин и состояние в качестве адъютанта при генерале Морелосе, разбойничий атаман сильно смутился. Однако, не желая показать этого, он с прежним нахальством сказал:
— Да, подпись и печать генерала Морелоса, кажется, подлинные и подтверждают, что вы действительно тот, кем называете себя. Я готов верить этому. Что же касается внушений, сделанных вами мне от имени генерала Морелоса, то прошу передать ему в ответ от меня, что каждый действует по-своему, и я намерен продолжать так, как начал, а угроз никаких не боюсь… Ну, теперь вам здесь больше нечего делать, поэтому можете отправляться назад вместе с вашими провожатыми. Возвратить этим людям оружие, лошадей и все, что у них отобрано, как у подозрительных лиц, и проводить их до переправы! распорядился он.
Можно себе представить, с какою радостью услышал это распоряжение дон Корнелио. Опасность, которая угрожала ему и его спутникам здесь, была одна из самых страшных, когда-либо испытанных им.
Глава XX
НЕУЛОВИМЫЙ
Вернемся теперь к полковнику Трэс-Вилласу, которого мы оставили спящим в лесу.
Из донесения Гаспачо своему начальнику Аройо мы уже знаем, что полковник накануне вечером подъезжал к своей гасиенде, около которой ему пришлось схватиться с осаждавшими ее гверильясами. Нескольких из них он уложил на месте, а от остальных благополучно ускользнул на своем верном Ронкадоре.
Очутившись в лесной глуши, он привязал своего коня к дереву, вокруг которого росло много сочной травы, а сам забрался на соседнее, и там, прикрепив себя длинным шарфом к ветвям, чтобы не свалиться на землю, устроился на ночь. Сильно утомленный трехдневным путешествием от Гуахапамы до своей гасиенды, он тут же крепко заснул и спокойно проспал до самого утра.
Посланные гверильясами ловить «бешеного полковника» десять человек до такой степени боялись этого храброго человека, считая его в родстве с демонами, что решили ночью не гоняться за ним, а переночевать где-нибудь поблизости и приняться за погоню на рассвете, «когда вся нечистая сила прячется».