Охотник за демонами

Лосев Владимир

Врон наклонился над ней и нежно поцеловал теплые мягкие губы.

– Все уже хорошо, ты жива, – сказал он. – Я боялся, что ты замерзнешь вместе с нашим малышом.

– Я жива, и малыш жив, и он хочет есть, я чувствую это, – сказала Ласка. – Но я не могу пошевелиться, чтобы накормить его. Сейчас же вытащи нас.

– Если бы это было так просто, я бы давно это сделал, – промолвил Врон. – Я исцарапал все руки, пока открыл тебе лицо.

– Что это такое? – спросила Ласка, вертя головой. – Я смотрю, и ты весь покрыт такой же

дрянью, но тебе, похоже, она не мешает.

– Эта дрянь спасла вам жизнь, как и мне, – сказал он и снова взялся за меч. – Это моя слизь, которую ты часто на мне видела. Она выделяется из моего тела и защищает меня от холода и от любой другой опасности.

После долгой мучительной работы ему удалось разломить кокон, и Ласка с малышом оказались на свободе. Она тут же стала кормить ребенка, который по-прежнему смотрел на них спокойными доверчивыми глазами. Ласка внимательно исследовала остатки отвердевшей слизи и покачала головой.

– Ты что, ничего другого не смог придумать, кроме как заточить нас в эту глыбу камня? – спросила она.

– Как-то плохо думалось, когда я видел, что ты замерзаешь, – ответил Врон. – Мне было все равно, что делать, лишь бы ты осталась жива.

– В моей памяти ничего не сохранилось, – вздохнула Ласка. – Помню только, как ты тряс меня за плечо, а мне хотелось спать, и я злилась на тебя, что ты мне мешаешь заснуть.

– Ты могла замерзнуть и умереть во сне, – сказал Врон.

– Да знаю я, – проговорила Ласка с досадой. – Я все давно уже поняла, ты спас меня и малыша, но это твоя обязанность – спасать нас от наших глупостей. Мое дело кормить ребенка, твое дело – чтобы мы остались в живых. – Она на мгновение прижалась к нему.

– Не слушай меня, – прошептала она. – Я просто радуюсь тому, что все хорошо закончилось. А малыш мокрый, его нужно во что-то переодеть.

Она оторвала кусок ткани от второго балахона и развязала набедренную повязку. Малыш весело задрыгал своими розовыми пухлыми ножками, и от его тела вверх поднялось облако пара.

– Ему ничего не страшно, – сказала Ласка, заворачивая его в ткань. – Он на самом деле очень сильный и крепкий, и мороз ему не страшен. Держи! – И она сунула малыша Врону в руки. – Пусть он почувствует, что у него есть отец. Малыш улыбнулся и что-то гугукнул.

– Я не понимаю, что ты лепечешь, – сказал Врон ребенку. – Тебе придется учиться словам, чтобы я понимал тебя.

– Для того чтобы научиться словам, надо их хотя бы слышать, – сказала Ласка, забирая ребенка. – А мы с тобой не разговариваем с ним, потому что у нас нет на это времени. Мы постоянно с чем-то или с кем-то боремся. Нужно поесть и идти дальше, доставай еду древних.

Врон растерянно посмотрел на свои пустые руки. Только сейчас он сообразил, что у него нет свертка с едой. Он переворошил сугроб, в котором он лежал, но ничего не нашел.

Сверток обнаружился в сугробе, где спали Ласка с малышом. Как он туда попал, Врон не помнил.

Жидкость в сосудах не замерзла и даже сохранила тепло.

Ласка осушила сосуд до дна и удовлетворенно улыбнулась.

– Я понемногу привыкаю к этой гадости, – сказала она. – От нее становится теплее, и она довольно сытная.

Врон в нерешительности посмотрел на последний сосуд – он тоже хотел есть, потому что его тело потратило много энергии на производство слизи.

– Пей, – приказала Ласка. – Если ты будешь слабым, то у нас не будет ни одного шанса остаться в живых, мы с малышом зависим от твоей силы.

Врон выпил жидкость и почувствовал себя немного лучше, но для полного восстановления ему требовалось во много раз больше. Он аккуратно положил сосуд в сверток и подобрал тот, что выбросила Ласка.

– Тебе не нужен лишний вес, – заметила она. – Впереди тяжелый путь.

– Нам потребуется вода, и очень скоро, – возразил он. – И нам не во что будет ее набрать.

– Спасать нас от моей глупости – твоя забота, – пожала плечами Ласка. – Веди нас дальше и постарайся сделать так, чтобы к концу дня мы заночевали в каком-нибудь доме.

Врон двинулся вперед, прокладывая в свежевыпавшем снегу тропу. Он чувствовал подступающую слабость, но не мог позволить ей победить, тогда бы Ласка и малыш погибли.

К концу дня они настолько утомились, что стали падать в снег. Он забрал у Ласки ребенка и пошел вперед, хоть и сам не понимал, куда он так стремится.

Местность вокруг была незнакомой, снег спрятал все ориентиры, и он шагал, больше полагаясь на свои чувства, чем на зрение.

Когда стемнело, он наткнулся на каменный дом.

Пройдя вдоль стены, он отыскал вход и вошел внутрь. Врон сразу понял, куда они пришли, когда заметил пустые проемы с выбитыми дверями. Это были дома, в которых он когда-то видел мозаичную картину с демонами, мирно собирающими урожай. Внутри было так же холодно, как и снаружи, и на полу лежал наметенный ветром снег.

Ласка, войдя в дом, тут же бессильно опустилась на каменный пол.

– Разведи костер, – сказала она. – Нам нужно согреться.

– Здесь нет дров, как и леса, где бы мы могли их нарубить, – сказал Врон. – Я похожу по дому, может быть, я что-то и сумею найти.

– Я замерзаю, – жалобно заголосила Ласка. – И мне надо кормить малыша!

Врон погладил ее по заснеженным волосам и поцеловал в холодные губы.

– Все будет хорошо, – сказал он. – Не беспокойся, я что-нибудь придумаю.

Он положил ребенка в ее замерзшие покрасневшие руки и пошел по дому. Он знал, что этот дом был построен повелителями, а значит, в нем должно быть все, что им было нужно для жизни, включая воду, приспособление для изготовления пищи и место для сна.

Но двери повсюду были сорваны с петель, и комнаты были пусты. Демоны потрудились на славу – если здесь когда-то что-то и было, то теперь не осталось ничего.