Охотник за демонами
Шрифт:
Патриархи рассмеялись:
– Воинское искусство – это единственное, чему мы можем по-настоящему научить тебя. Мудрости мы научить тебя не можем, она сама приходит к тому, кто к ней готов. Путь к мудрости долог и непрост, а ты еще молод.
– Если я захочу, смогу ли я уйти из монастыря? – поинтересовался Врон.
– Мы говорили между собой и об этом, – улыбнулся носитель копья, а вслед за ним и другие. – Привратник нам сказал, что скоро у тебя возникнет такое желание. Обычно мы никого не отпускаем из монастыря, но твой случай особый. Мы разрешим тебе
Врон встал и низко поклонился.
– Тогда я хочу уйти прямо сейчас.
– Ты так ничего и не понял, – сказал носитель меча. – Этот монастырь – ключевая точка в твоей судьбе: куда бы ты ни пошел, ты будешь возвращаться сюда.
– Ставлю свою вечернюю похлебку на то, что он уйдет, но не вернется, – усмехнулся носитель копья.
– Ставлю свою похлебку на то, что он уйдет, но вернется, – ответил ему с улыбкой носитель меча.
– Ставлю на то, что он уйдет и никогда не вернется, будущее неясно, значит, он может поступать как хочет, – сказал носитель лука и посмотрел на Врона. – А ты, малыш, на что ставишь? Вчера ты участвовал в нашем споре.
– Я поставлю на то, что я уйду и никогда больше сюда не вернусь. Я не хочу учиться убивать…
– Ставки сделаны, – объявил носитель меча.
– Хорошо, – сказал Врон. – Я пошел. Кстати, я хотел бы узнать, кто выиграл во вчерашнем споре?
– Мы решили, что выиграли все, – улыбнулся носитель меча. – Ты же ел нашу похлебку?
– Да, мне понравилось, – подтвердил Врон. – Только в этот раз, если я выиграю, я ее не попробую. Кому я должен сказать, чтобы мне открыли калитку?
– Привратнику, – улыбнулся носитель меча. – Но сегодня он не участвует в нашем споре, значит, может поступать так, как сочтет нужным. Это справедливо.
Юноша низко поклонился патриархам и подошел к Ласке.
– Проводи меня до ворот, я хочу уйти. Девушка недоуменно уставилась на него:
– Ты не сможешь уйти, никто не имеет права покидать монастырь.
– Мне разрешили патриархи. Ласка покосилась на стариков:
– Да, они разрешили, и это странно. И куда же ты пойдешь?
– Я пока не знаю. Девушка пожала плечами:
– Я провожу тебя, и после этого мой долг крови будет выплачен, дальше ты будешь защищать себя сам.
– Спасибо, – поблагодарил Врон. – Могу сказать, что ты самое приятное из того, что я здесь видел, хоть ты и убила меня.
– Если тебе это понравилось, я готова убить тебя еще раз.
– Нет, больше не надо, – испуганно пробормотал Врон. Девушка говорила вполне серьезно, и он понял, что она и вправду готова это сделать.
Привратника у ворот не оказалось. Врон сел на каменную скамью и стал ждать.
Во дворе понемногу собирались охотники. Все были с оружием – разделившись на тройки, они устроили самое настоящее сражение. Охотники рубились отчаянно, без какой-либо жалости друг к другу: то один, то другой из участников боя отскакивал в сторону, получив рану.
Ласка, услышав звон стальных клинков, сбросила свою хламиду и вытащила из ножен мечи.
– Я не могу тут стоять, когда моей тройке приходится туго, – сказала она. –
Врон кивнул:
– Я позову.
– Может быть, мы еще встретимся, – сказала Ласка. – Но, запомни, мой долг тебе выплачен. Если ты вернешься обратно, я уже не обязана буду защищать тебя.
Из дверей монастыря вышел привратник. Старик открыл калитку и протянул ему его одежду.
– Когда вернешься, стукни три раза, потом один, потом два. Так стучат наши охотники, когда возвращаются.
– Я больше не приду, – сказал Врон. – Поищу другое место, где я смогу жить спокойно.
– Поживем – увидим, – сказал старик. – И не надейся на покой, что-то меняется в этом мире. У меня сердце ноет, а это очень плохой признак.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Полнолуние – время пробуждения, время прозрения и время страха.
Каждый раз, когда над миром встает полная луна, мы закрываем кельи на прочный засов, и никто из нас не знает, кого мы увидим в этих кельях утром. Это плохое время для всех, время испытаний и время понимания.
Каждый охотник должен когда-нибудь взглянуть в лицо полной луны и узнать, кто же он есть на самом деле. Время полной луны – это время, когда истончается скорлупа человеческого тела и наружу выходит тот, кто живет внутри тебя.
Это тяжелое испытание, немногие его выдерживают. Но тот, кто сумел это выдержать, приобретает бесценное знание, которое поможет ему на его пути. Каждый охотник должен помнить и о том, что это то знание, которое способно убить и его и тех, кто будет находиться рядом с ним в момент прозрения.
Это всегда борьба между человеком и демоном, и никто не знает, кто из них победит. За многие годы мы научились узнавать тех, в ком силен демон и слаб человек, и мы убиваем их раньше, чем придет время полнолуния.
Это нелегкое решение, однако это единственный наш способ выжить, и мы всегда скорбим, понимая, что в этом нет ничьей вины: ни нашей, ни тех, кого мы убиваем.
Есть и практическое решение этой проблемы. Каждый охотник живет в отдельной келье, каждая келья снабжена запором, и, когда приходит время полнолуния, патриархи опускают механизм, который запирает все двери.
А утром они открывают кельи и смотрят, кто из охотников стал демоном, а кто остался человеком.
Это их долг и их скорбная обязанность.
Скорбная потому, что им приходится убивать своих вчерашних охотников и товарищей. Долг потому, что иначе те, кто изменился, убьют всех нас.
Иногда среди тех, кого мы убиваем, есть и те, в ком не победил ни демон, ни человек, они просто потеряли свой разум.
Из книг монастыря охотников за демонами.
Калитка захлопнулась. Врон услышал, как задвигается за ним засов, вздохнул, натянул на себя выстиранные и заштопанные кем-то штаны и рубаху, повесил сапоги на плечо и побежал по дороге.