Охотник за смертью
Шрифт:
Сейчас она помнила. Ясный, веселый взгляд. Глаза черные-черные – такие черные, что не видно зрачков. И голос, в котором радость мешается с восхищением:
– Красивый, правда?
За огромным – во всю стену – стеклом автосалона стоит серебряно-алый байк. Он так близко. И он недосягаем. И так красив, что даже Маришка, чуждая романтике мотора и бензина и что там еще сопутствует любимым мужским игрушкам, даже Маришка вздыхает. Да. Правда. Очень красивый, и очень дорогой. Вообще непонятно, кто может купить
– Литровый, – ласково и почти нежно произносит Олег. Не отрывая взгляда от байка, чует недоумение Маринки и объясняет: – Литровый спортбайк, объем двигателя в районе тысячи кубиков. Это «Туйгын»… В Казахстане делают лучшие болиды и лучшие байки. Чтобы пилотировать такой, нужно быть настоящим мастером. Хочешь прокатиться?
– То есть?
Что-то не замечала она за ним раньше привычки странно шутить.
– Пойдем, – Олег берет ее под локоть и ведет за собой к раздвижным дверям салона.
– С ума сошел? – ахает Маринка. – Да нас туда даже не впустят.
Конец сентября. Им обоим по тринадцать лет. И Маринка сегодня впервые в жизни по-настоящему накрасилась. Олег ее накрасил, он как раз недавно задумался о профессии визажиста и нашел себе объект для экспериментов. Получилось здорово. Даже, наверное, слишком здорово. Потому что, окинув Маринку критическим взглядом, Олег глянул в зеркало на себя и проворчал что-то вроде: «помоечный»… В общем, да. Здравая оценка. Он, конечно, умудрялся с некоторым даже шиком носить убогую детдомовскую форму, но, блин, все равно выглядел как принц в роли нищего.
Он всегда выглядел как принц. Только король с королевой никогда не отыщут своего потерявшегося сына. Нет их. Ни королевы, ни короля.
Прозрачные двери раздвинулись перед ними – фотоэлементам-то без разницы, им про фейсконтроль не объяснишь. Маринка, внутренне сжимаясь от неловкости, увидела, как расширились глаза ближайшего консультанта. Тот направился к ним с таким лицом, как будто не мог поверить в то, что видит. А Олег, оставив Маринку, встретил дядечку на полдороги, что-то ему сказал, и сейф в костюме моментально превратился обратно в консультанта.
Заулыбался. Обрадовался. Поклонился даже. Два раза. Один раз – Олегу, второй – Маринке.
Десять минут спустя серебряно-алая птица унесла их обоих от этого странного человека.
…Чтобы пилотировать такой байк, нужно быть настоящим мастером…
Настоящим мастером.
Но Олегу это, кажется, не составило ни малейшего труда. Он со всем справлялся легко, за что ни брался – все у него получалось.
Так будет и дальше, ведь правда? Правда? Он выкрутится?
«Я надеюсь на это», – ответил Паук.
– Но вы же хотите… – говорить вслух здесь было бесполезно. Только кричать. А кричать о таком Маришке совсем не хотелось. Пришлось отчетливо думать. Членораздельно, почти по слогам думать о страшном:
«Вы же хотите, чтобы он умер».
«Мы – нет. Его отец… он предпочел бы получить Волка мертвым. Так удобнее».
– Его отец, – повторила Маришка. – Король?
«Да если бы, – Паук как-то все же услышал ее, несмотря на рев ветра, – если бы король…».
Как в кино, ГАИ остановила их посреди пустынной дороги. Настолько пустынной, что Маришка готова была предположить, будто они снова на Меже. Вот только вряд ли там есть милиция.
И как в кино, она занервничала. Потому что у Альгирдаса при себе наверняка его сигареты с травкой. А в законах он ни в зуб ногой. Ни в каких, кроме собственных. Он бы и не останавливался, если б Маришка не объяснила, что так положено, и что с милицией лучше не ссориться.
Тут же вспомнила, какой он бывает, когда злится. Особенно, когда злится на смертных. И подумала, что только столкновения с ментами не хватало ко всем неприятностям сегодняшнего дня. Что они сделали не так? Превысили скорость? Едут не по той стороне дороги? Свернули не под тем знаком? Господи, да кто бы еще разбирался в этих правилах!
Гаишник приближался, и Маришка, ставшая вдруг очень внимательной, заметила, что кобура у него расстегнута. И пистолет там наверняка настоящий, не бутерброд с колбасой, как в каком-то дурацком кино. И кобура расстегнута. И пистолет…. Почему кобура расстегнута? Альгирдас знает, что такое пистолеты?
– Что не так, патрульный? – почти нежно поинтересовался Паук и склонил голову, разглядывая милиционера.
А тот приоткрыл рот, разглядывая Паука.
Пауза затягивалась. Маришка сидела, вцепившись в пояс Альгирдаса, лица его не видела, но могла поклясться, что он улыбается.
Из машины впереди выглянул второй милиционер. Громко спросил, все ли в порядке. И первый, заглядевшийся, вышел из ступора. Ответил, мол, да, все в порядке. Неуверенно спросил у Альгирдаса документы. Тот, как будто всю жизнь имел дело с милицией, неспешно протянул водительское удостоверение.
Для Маришки наличие такового стало открытием.
– Гражданин Швеции?.. – патрульный просто для приличия взглянул на документ и вновь перевел взгляд на Альгирдаса. – Можете ехать. Но имейте в виду, нам, в Прибрежном, не нужны неприятности. И если я увижу вас там сегодня вечером, ночевать вы будете в участке. К тебе, парень, это относится в первую очередь.
Маришка посильней сжала пальцы на жесткой куртке. Но Паук лишь тихо рассмеялся, забрал удостоверение и рванул с места, не удостоив стража порядка ни единым словом.
«Что это значит „как в кино?“…» – спросил он чуть погодя.
«То есть?»
«Ты все время думала: „как в кино“. Что это значит?»
– Э-э… ну, это и значит. Я раньше с милицией как-то не сталкивалась, а тут, блин, тормозят, не пойми за что, и все как в кино, ну, там, «предъявите удостоверение», «мне не нужны неприятности в моем городе», «будете ночевать в тюрьме», а потом он возьмет дробовик и всех перестреляет.