Охотник желает знать
Шрифт:
Алексей поднялся, взял кастрюлю, отнес в туалет и вылил содержимое в унитаз. Снова заглянул в холодильник. Обнаружил банку консервированных немецких сосисок, открыл ее и стал есть их холодными.
Потом вспомнил о дисках, которые забрал в доме Дарькиной. Взял пакет и пошел в кабинет. Обнаружил среди коробок одну без бумажного вкладыша, вынул диск и вставил в проигрыватель. И сразу увидел интерьер гостиной дома Дарькина, лестницу, ведущую на второй этаж, диваны и кресла, в которых обычно располагались многочисленные гости, посещавшие этот дом. Но теперь гостиная была пуста.
Алексей
– …Оставайся, – предложил Дарькин. – Если хочешь, Илону вызвоним.
– Она без Павловского не приедет, – ответил Петров.
– Скажи еще, что завтра нам рано вставать.
Дарькин остановился на самом верху лестницы возле перил, на которых он потом будет найден повешенным, и спросил:
– Сережа, ты что, в самом деле хочешь на Юле жениться?
– Ну да, – кивнул Петров, – мы уже вроде решили с ней.
– Подумай лучше, надо ли. Спишь с ней – и спи дальше. Но там ведь еще Коровин. Мне-то наплевать, только у нее мой Максим растет. И скоро мальчик начнет вопросы задавать, типа: что это два дяденьки с мамой делают? Нет, ребята, скоро я вас турну, готовьтесь. Да и Юльку турну, а Макса в Англию учиться отправлю.
Дарькин ушел. Петров быстро поднялся, вынул из кармана куртки перчатки и натянул их. Потом достал из другого кармана какой-то комок и развернул. У него в руках оказалась веревка. Поднялся по лестнице, привязал один конец к балясине, а на другом быстро сделал петлю. Несколько секунд – и подготовка к убийству закончилась. Петров остался возле перил. Наконец показался Дарькин.
– Ну, что стоишь? Иди спать, – сказал он и посмотрел на застывшего Петрова. – Сережа, ты оглох?
Петров ударил его в живот – коротко, без замаха, но сильно. Герман Валерьевич охнул и начал оседать на ступеньки. Дарькин мгновенно накинул ему на шею петлю, подхватил опустившегося на колени хозяина и перебросил через перила…
Алексей выключил плеер и пошел на кухню, где оставил мобильник. Теперь можно было звонить Любе Шведовой.
– Только что домой добралась, – сказала та, ответив на вызов. – Устала как собака. Сначала совещание, а потом, когда домой ехала, через каждые сто метров документы проверяли. У них, видите ли, режим усиления. Так что тебе спасибо, дорогой! Как твой лейтенант, кстати?
– Будут известия, мне позвонят, – буркнул Гречин. – Но я о другом. Судя по всему, убийство депутата Шинкарева раскрыто. И Дарькина тоже. По последнему есть видеоматериалы, зафиксировавшие момент его смерти. А по Шинкареву имеется аудиоматериал с признанием убийцы. Заказчик известен – сам Дарькин.
– Начальству своему докладывал?
– Люба, там все очень сложно. Дело в том, что у меня есть диски с домашним видео владельца «Сезама». На записях очень известные люди запечатлены в таких позах, что… Короче, вся мировая порноиндустрия просто отдыхает. Дисков много.
Шведова молчала, и Гречину даже показалось, что связь прервалась.
– Люба, ты меня слышишь?
– Слышу, – произнесла собеседница изменившимся голосом. – Ты их смотрел?
– Частично. Я не любитель подобных сюжетов. Там,
– Мой тебе совет: не надо ничего вспоминать, – отозвалась Шведова. – И не смотри их больше. Лучше мне все отдай. Я сейчас заеду.
– Давай завтра, а? У меня в квартире развал.
– Сейчас! Может, я тоже перед сном хочу киношку глянуть. Шучу, разумеется. Но дело очень серьезное.
Закончив разговор, Алексей подумал, что надо бы навести в доме порядок. Но разбирать вещи не хотелось, и он просто сгреб разбросанное по полу в одну кучу, затолкав ее в спальню. После чего вернулся в кабинет и вставил в проигрыватель диск из тех, что лежали в пакете Петрова, спрятанном за плитой. Появилось изображение…
Лето, берег озера, пикник. Десятка полтора человек. Камера выхватывает лица каждого. Дарькин с обеими женами, Колосков с Мариной, Коровин, Павловский, обнимающий какую-то девочку (не ту ли, которую потом задушил?), заместитель прокурора города, еще какие-то люди в прокурорской форме и в штатском…
И вдруг Гречин увидел Любу. Она о чем-то увлеченно беседовала с немолодой парой и смеялась. Потом Люба разделась и подошла к воде. На ней был купальник-бикини. Люба попробовала ногой воду и крикнула:
– Господа, вода очень теплая. Давайте все же искупаемся.
Шведова бросилась в воду и поплыла. Тот, кто фиксировал все это на камеру, потерял к ней интерес и переключился на немолодую пару, к которой подсел бывший заместитель городского прокурора.
– Как там с тем участком? – спросил он.
– Да все нормально, – пожал плечами мужчина. – Сейчас оценивается в десять миллионов евро, после того, как снесут гаражный городок, стоимость еще возрастет. Владельцы гаражей сейчас, правда, митингуют – мол, они собственники и все такое прочее, но уже завтра ими ОМОН займется. Придут бульдозеры, и за две недели решим вопрос.
– Помощь нужна? – уточнил прокурор.
– Небольшая, – ответила теперь женщина. – Очень бы не помешала прокурорская проверка по факту приватизации участка и соответствующее решение о признании ее незаконной. Тогда…
– Я понял, – кивнул зампрокурора. – Проведем ее задним числом, а решение будет готово через два дня. Но десять процентов от рыночной стоимости нужно передать мне уже завтра…
– Без проблем, – согласился мужчина.
Гречин снова включил перемотку. Потом нажал кнопку «play». Появилась картинка – Люба в постели с заместителем городского прокурора и с Павловским.
Алексей отключил проигрыватель, не желая больше ничего видеть и знать. Дисков было еще много, однако что-то важное он вряд ли увидит. Может быть, возникнут другие известные лица, новые свидетельства той грязи, в которой они увязли по уши, но его это не интересовало. За Любу стало обидно. Гречин вспомнил, какой та была раньше, когда учились вместе, как впервые увидела порнушку и смущенно хихикала, как занимались любовью на подоконнике в ее комнате… Как бы то ни было, тогда она была другая. Неужели и Люба ради карьеры готова совершить любую глупость? А ведь совершила. Вероятно, даже неоднократно совершала, раз так быстро пошла в гору.