Охотник
Шрифт:
– Послушай, Гродень, давай договоримся сразу – охотник тут я! И вопросы задаю я! Или ты не хочешь отомстить за свою дочь?
– Хорошо, охотник. Я тебя понял, – кузнец задумался, припоминая давние события. – О чем он со мной говорил? О странном. Спрашивал вначале, как мы тут живем, всем ли довольны. Затем понес полную околесицу. Говорил о том, что каждый достоин большего, что мы не ценим себя и то, что заложено в нас. Потом что-то о рыжей обезьяне, которая возродилась и идет, и что она нам поможет. Да, он так и сказал: «Обезьяна идет! Услышь ее поступь!», Я ему сразу сказал, чтобы отстал. Только с сумасшедшими мне болтать недоставало! Хотя он поначалу безобидно себя вел, только все норовил про обезьяну свою рассказать. Я сказал ему, что, если не отстанет, то пожалеет. Он сразу отошел в сторону, потом я потерял его из виду. Только когда начались танцы, он вытащил эту маску и начал бесноваться. Тогда уж мы с мужиками выставили его из города. Бить – особо не били, но предупредили, чтобы обратно не совался. Он ушел, и больше я его не видел.
– В городе он не ночевал?
– Нет, мы же его выпроводили, не думаю, что он рискнул бы вернуться.
– Допустим. Скажи, кто в городе каблуки на сапогах чинит?
– Я и чиню, там дел-то обычно на несколько минут. Каблук вырезал да подбил гвоздями, чтобы держался.
– Сколько гвоздей идет на один каблук?
– По-разному, но в основном три или четыре, в зависимости от размера. А это здесь при чем?
– Пока не знаю. Скажи, чем больше нога у владельца сапог, тем крупнее каблук?
– Не обязательно, – пожал плечами Гродень.
– Можно ли по отпечатку сапог найти владельца?
– Вряд ли это получится, охотник. Каблуки я режу по одному стандарту. Ну да, есть поменьше, есть покрупнее, но даже я не опознал бы по следу хозяина. Если только нет каких особенностей. К примеру, гвозди особые или еще что-то в этом роде.
Себастьян покачал головой. Жаль, что с этой стороны не подойти. Те следы, что он обнаружил в лесу, особенностей не имели. Хотя и говорили о том, что владелец их мужчина, но это и так было ясно.
– С кем еще разговаривал на празднике бродяга? – вернулся к теме Себастьян. Ему не давал покоя этот пришлый, нацепивший маску рыжей обезьяны. Никогда охотник не слышал о подобном культе и его служителях, но, тем не менее, эта история его беспокоила. Что-то в ней настораживало…
– Я видел только, что он и к Буку приставал, но тот его быстро отшил. Он бродяге так руку сжал, что тот побелел от боли. Бук – был человеком старой закалки, терпеть не мог проходимцев, спуску им не давал. Как-то раз вора поймал да обе руки ему поломал. Жаль Бука, первым погиб.
– И нашли от него только кисть, правильно?
– Да, – удивленно подтвердил Гродень. – А тут есть связь? Между медведем и бродягой? Он ему руку сжал, а потом от самого только кисть и осталась?..
Тут он вспомнил о собственном трофее и пошатнулся. Крепкий, здоровый человек, но подобное горе может поломать, уничтожить.
– А при чем тут Лиска? – голос кузнеца дрожал от волнения. – Она же бродягу этого даже не видела! И остальные, те, кто после пропал, они ведь тоже ни при чем! Хотя бродяга и Дагру за руки хватал, а она тоже пропала вместе с сыном своим малолетним. Если это месть, то значит, что Лиска погибла из-за меня? Из-за того, что я эту рыжую обезьяну из города выкинул?
На Гродня тяжело было смотреть. Его твердый, как камень, подбородок безвольно затрясся.
– Послушай, – Себастьян узнал все, что хотел, – еще ничего не понятно. Не думаю, что ты виновен в смерти дочери. Мне понадобится твоя помощь. Информация очень ценна. Я должен все обдумать, поговорить с другими. Мы его найдем, обещаю тебе. Слово.
– Я верю тебе, охотник. Я буду ждать, когда позовешь, – кузнец повернулся и ушел в дом. Если мысль о виновности в смерти Лиски будет его подтачивать, то он долго не протянет. А терять такого помощника раньше времени не хотелось. Конечно, каждый сам обязан пережить собственное горе, но одно дело пылать жаждой мести, а совсем иное – винить во всем себя, грызть душу за собственные поступки.
Себастьян вернулся в трактир. Ниплух разыскал еще нескольких человек, якобы видевших медведя. Но, к сожалению, ничего нового они не рассказали. Да и расспросы о празднике и бродяге больше ничего не дали. Охотник поговорил с каждым, но все показания сходились. Его видели, помнят. Всерьез не приняли. Когда начал раздражать, выкинули из города. И маску помнят – страшная была: волосы рыжие, глаза выпученные, клыки торчат изо рта. Прямо как живая!
Наслушавшись впечатлений, охотник отпустил свидетелей. Те охотно отправились по домам. День шел на убыль, вечерело, но посетителей в трактире не прибавлялось. Дара, свободная от дел, болтала в углу с худощавым черноволосым парнем, Удька торчал на конюшне, а Гош в очередной раз протирал за стойкой посуду.
Себастьян приказал подать себе ужин и задумался над тарелкой с тушеной бараниной и овощами. Нужно ловить перекидыша, пока он не погубил еще кого-нибудь. Но как? Устроить засаду, дождаться, пока он будет возвращаться из леса в человеческом обличье и тогда его и взять? Но мест, чтобы проникнуть в лес и выйти незамеченным в город – слишком много. И вряд ли перекидыш пойдет второй раз одной и той же дорогой. Нет, нужно придумать что-то иное, такое, чтобы он сам начал искать встречу с охотником!
Ведь недаром же медведь пришел ночью под окна таверны. Знал, что Себастьян услышит звуки и выйдет на улицу. Притаился, изучал, но не напал. Почему? Решил, что не справится? Но в тот момент все преимущества были на стороне перекидыша. Если бы он прыгнул с крыши на Себастьяна, то у охотника осталось бы мало шансов на победу. Точнее, их не осталось бы вовсе. Но знал ли об этом перекидыш? Ведь в том, что у него в обоих обликах доминирует человеческий разум, есть как плюсы, так и минусы. Иногда звериные инстинкты важнее, чем долгие размышления. Перекидыш пришел посмотреть на охотника, потому что был наслышан об их невероятных способностях, об умении справиться с любой опасностью. Он не напал, потому что испугался, несмотря на свое явное преимущество. Человеческий разум помешал ему, но повторит ли он и в следующий раз свою ошибку? Или все же перекидыш надеялся, что Себастьян покрутится в Благодатном, да и уедет обратно в далекую столицу, оставив местным самим решать собственные проблемы? В таком случае, он поступил разумно, не напав. Гибель охотника – это не смерть обычных горожан. Такие дела не оставляют без последствий. Погибни Себастьян от когтей перекидыша, и уже через несколько дней сюда явились бы другие охотники. И можно было быть уверенным, что они довели бы дело до конца.
И при чем тут рыжая обезьяна?!
Дара громко засмеялась и шлепнула черноволосого парня по рукам. «Это, наверное, дружок девушки, – подумал охотник. – Как его?.. Прек. Кстати, он ведь тоже общался с бродягой!..»
Себастьян махнул рукой, привлекая внимание парочки. Дара тут же приняла серьезный вид и подбежала к охотнику.
– Чего желаете, господин?
– Пригласи сюда своего друга, я хочу с ним поговорить.
– Прека? А на что он вам? Ой, извините, господин охотник, сию секунду!