Охотники на фазанов
Шрифт:
Он уже собрался было сказать им пару дружеских слов и, возможно, даже в порядке поощрения позволить сегодня уйти на час раньше.
Но этому благому намерению помешал телефонный звонок.
Это дали результат переговоры Ассада с гимназией Рёдовре, и Карлу по его просьбе позвонил некий преподаватель по имени Клаус Йеппесен.
Да, конечно, он согласен встретиться с Карлом. Да, он действительно в середине восьмидесятых работал в школе-пансионе и очень хорошо помнит то время.
Для него это был малоприятный
24
Тину она нашла в одном из подъездов на Дюббёльсгаде неподалеку от площади Энгхаве. Та сидела, забившись в самый дальний угол под лестницей, где было совсем темно, — грязная, избитая, изголодавшаяся по очередной дозе. Она находилась там уже почти сутки и, как сказала одна из бродяжек на площади, ни за что не соглашалась выходить.
Когда Кимми заглянула под лестницу, Тина вздрогнула.
— Господи! Неужели это ты, Кимми, голубушка! — воскликнула она с облегчением и бросилась к ней в объятия. — Привет, дорогая! Я так мечтала, чтобы ты пришла.
Тина дрожала как осиновый лист, выбивая зубами дробь.
— Что случилось? Почему ты там прячешься, почему у тебя такой вид? Кто тебя побил? — Кимми погладила подругу по распухшей щеке.
— Ты же получила мою записку? — Отодвинувшись, Тина заглянула ей в лицо желтыми глазами, сплошь в красных прожилках.
— Да, я ее видела. Ты молодец.
— Так я получу тысячу крон?
Кимми кивнула и отерла пот с ее лба. Лицо Тины выглядело жутко, один глаз заплыл, рот перекошен, всюду кровоподтеки и синяки.
— Не ходи больше туда, куда ты раньше ходила. — Тина обхватила себя дрожащими руками за плечи, стараясь остановить озноб, но это не помогло. — Те мужчины приходили ко мне. Было очень плохо. Но теперь я останусь тут.
Кимми хотела расспросить, что произошло, но в эту минуту скрипнула входная дверь. Один из жильцов возвращался домой — дневная добыча звякает в пакете, на обеих руках самодельные татуировки.
— Чего тут расселись! — буркнул он злобно. — А ну пошли отсюда, вонючие шлюхи!
Кимми поднялась с корточек и шагнула в его сторону.
— Иди своей дорогой и оставь нас в покое!
— А если не пойду? — Он выпустил из рук пакет и зажал его между колен.
— Тогда я тебе так поддам, что не обрадуешься!
— Ишь ты, какая бойкая! — Ему явно понравился такой ответ. — Вали отсюда, вонючка, со своей поганой наркоманкой или давай пошли ко мне. Ну, что скажешь? Пускай эта свинья торчит там сколько хочет, я не против, если ты пойдешь со мной.
Он протянул руку к Кимми, но тут же получил удар в живот — ее крепкий кулачок вошел в жирное тело, как в тесто. Затем она врезала еще раз, прямо по его удивленной роже — мужчина грохнулся на пол, так что по всему подъезду пошел гул.
— О-ой! — простонал он, уткнувшись носом в грязь.
Кимми снова забралась под лестницу.
— Кто
— Это были те, с вокзала. Они пришли ко мне домой и стали бить, потому что я не хотела рассказывать про тебя. — Тина попыталась улыбнуться, но помешала распухшая щека. Она поджала под себя ноги. — Я так здесь и останусь. Плевать я на них хотела!
— Они — это кто? Полицейские?
— Эти-то? — Тина замотала головой. — Какие они полицейские? Полицейский был вежливый. Нет, просто какие-то мерзавцы, они хотят поймать тебя, потому что им за это платят. Берегись их!
Кимми порывисто взяла тонкую руку Тины:
— Они тебя били! Ты им что-нибудь сказала? Не помнишь?
— Слушай, Кимми, мне нужна доза. Ты же понимаешь.
— Будет тебе тысяча крон! Сказала ты им что-нибудь про меня?
— Кимми, я же теперь боюсь выходить на улицу. Ты уж сходи за меня. Ты сходишь, Кимми? И еще бутылочку шоколадного молока и сигарет. И пару банок пива. Ну, ты знаешь.
— Да, да, я все принесу. Только ответь мне, что ты им сказала?
— Может, сперва принесешь?
Кимми посмотрела на Тину. По ее лицу было видно, что она боится: вдруг она расскажет, что случилось, а Кимми потом не захочет дать то, что ей так нужно.
— Тина, ну говори же!
— Смотри, Кимми, ты обещала!
Обе кивнули, и Тина продолжала:
— Ну, стали они меня бить. И все били и не отставали. Я сказала, что мы встречались иногда на скамейке, и сказала еще, что много раз видела, как ты уходишь по Ингерслевсгаде, и что, мне кажется, ты где-то там живешь. — Она умоляюще посмотрела на Кимми. — Но ведь ты же там не живешь?
— Еще что-нибудь ты сказала?
— Нет, честное слово! — Голос Тины стал хриплым, дрожь усилилась. — Больше ничего.
— И тогда они убрались?
— Да. Может, они еще придут, но я уже больше ничего не скажу. Я же больше ничего и не знаю.
В полумраке их глаза встретились. Тина старалась убедить Кимми, что говорит правду. Но нечаянно сказала лишнее.
Значит, это было не все, и она знает еще что-то.
— Чего еще ты мне не сказала?
От ломки у Тины беспокойно задергались ноги, она сидела, съежившись, на полу, а ноги так и ходили ходуном.
— Ну, только еще про Энгхавепарк. Что ты там иногда сидишь и смотришь, как играют детишки. Только это.
Тина оказалась наблюдательнее, чем думала Кимми. Значит, она обслуживает клиентов не только у вокзала, а уводит подальше, где еще сохранились кусты.
— А что еще, Тина?
— Ой, ну, Кимми же! Как я тебе сразу тут вспомню! Я ни о чем не могу думать, кроме дури!
— Ну а потом? Когда получишь свою дозу, тогда ты еще что-нибудь про меня вспомнишь? — улыбнулась Кимми.
— Да, тогда, наверное, вспомню.