Охотники на людей
Шрифт:
— Перестреляю всех, суки пятнистые! — донеслось из дома.
Голос был отчаянный, громкий и срывающийся. Голос загнанного в угол человека.
«Дело плохо», — понял Борис.
У хуторского стрелка позиция была лучше, чем у них. К тому же на таком расстоянии даже старый раздолбанный дробовик мог оказаться не менее серьезным оружием, чем хэдхантерский калаш.
Перестрелять-то их, может быть, и не перестреляют, но головы поднять точно не дадут.
Борис покосился на Ухо. Ну? И какие теперь будут распоряжения? Снова Берест — вперед? Под убийственную картечь?
— Резину — на морду! — скомандовал сержант.
Борис облегченно вздохнул.
Да, в сложившейся ситуации это было самое разумное решение. Пришла пора газовых гранат.
На то, чтобы надеть противогазы и снова водрузить сверху каски, много времени не понадобилось. Легкие резиновые маски со сдвоенной коробкой фильтра, широкими окулярами очков и миниатюрным переговорником надежно закрывали глаза, нос и рот.
Уши оставались открытыми: так можно было слышать и приказы, доносившиеся из шлемофона, и внешние звуки.
— Ну, где вы там, ублюдки?! — не унимался хуторской стрелок.
Он явно был не в себе. Еще бы! Не каждый день свободному гражданину приходится сражаться с хэдхантерами за право оставаться свободным. Не каждый день рискуешь получить на пороге собственного дома пулю или шприц-ампулу, превращающую тебя либо в покойника, либо в раба.
— Ну, высуньтесь, что ли! — орал хуторянин. — Ну, подставьтесь, мать вашу!
Ухо вынул из подсумка гладкую округлую гранату, помеченную зеленой полосой. «Цвет жизни», — отстраненно подумал Борис. Но какой жизни! В руках хэдхантера цвет этот обретал новый зловещий оттенок. Хорошей жизни хэдхантерская нелеталка не сулила никому.
— Короче, так, моя граната — мой клиент. — Ухо кольнул их холодным взглядом из-за окуляров противогаза.
Борис не возражал. Он уж как-нибудь обойдется без этого трес-балла. Шурш тоже спрятал недовольство куда-то глубоко и надежно. Наверное, ссориться с Ухом — себе дороже.
— Ну что, пятнистые, съели, да?! Облажались, суки?! — снова закричали из дома.
Хуторянин нервничал все сильнее. И собственным криком старался придать себе уверенности.
Ухо вырвал запал. Гранату он бросил на голос, одним лишь движением кисти, даже не подняв руки над земляным бруствером.
Запоздало грянул выстрел. Картечь просвистела в воздухе. А толку-то?!
Послышалось шипение. И почти сразу же — тяжелый надсадный кашель.
Борис покосился на Ухо. Не пора ли подниматься?
— Лежим, — негромко процедил сержант. — Не спешим. Ждем…
Ухо как в воду глядел.
Грохнул еще один выстрел. Видимо, глотнувший газа хуторянин палил уже вслепую — на авось, от отчаяния. Картечь снова со свистом рассекла воздух.
— Су-кхе-кхе-кхе!
Стрелок окончательно захлебнулся в кашле. Ухо выждал еще пару секунд. И лишь когда сквозь кашель послышались рвотные звуки, взмахнул рукой.
— Встаем! Работаем!
Они вскочили одновременно, с автоматами на изготовку. Впрочем, в оружии нужды больше не было.
Граната лежала у порога — возле кирпича, поддерживавшего дверь. Хуторянин то ли не успел ее отбросить, пока еще была такая возможность, то ли побоялся выходить из укрытия. Ну а теперь… Теперь тяжелое желтоватое облако газа расползалось перед домом и клубилось в прихожей.
И все ширилось, ширилось, ширилось. Тихое шипение не умолкало. Удивительно, как маленькая железная болванка может вместить в себя столько слезоточивой дряни!
Борис заглянул в дверной проем. Ощущение в хэдхантерской противогазной маске с непривычки было такое, словно чьи-то большие липкие руки давят на лицо, однако обзору это не мешало.
Борис сразу понял, что клиент готов. Стрелок — невысокий мужчина средних лет с заблеванным подбородком — корчился в спазмах на полу прихожей и о сопротивлении больше не помышлял. Ружье — вертикальная двустволка — валялось рядом.
Мимо проскользнул Ухо. Тратить шприц-ампулу на хуторянина сержант не стал. Просто нацепил на запястья и лодыжки сотрясающегося в кашле человека наручники со своей меткой.
Они теперь не хуже шприца укажут, кому принадлежит этот трес-балл.
— Берест, проверь комнаты, — приказал Ухо. — Шурш, зайди с другой стороны и проследи за окнами.
Из этого дома сержант не хотел выпускать никого.
Борис вслед за расползающимся туманом обошел помещения.
В доме никого не было.
— Ладно, Берест, зови Шурша, — приказал Ухо, когда Борис вышел из дома. — Пусть возвращается. Идем дальше.
Газовое облако к тому времени уже накрыло почти весь дворик и дотянулось до неприметной пристройки, стоявшей в сторонке. Это был небольшой дощатый сарайчик, на который хэдхантеры поначалу не обратили внимания. А чего обращать-то? Стены — тонкие и дырявые. Дверь — без замка, болтается на ржавых петлях.
Но теперь.
Теперь Борис внимание обратил. Ему показалось, будто из пристройки доносится странный, похожий на хрипение звук. Потом кто-то не удержался — сдавленно кашлянул. Раз, другой…
Борис бросился к сараю.
Хрясь — ногой в хлипкую дверь.
Дверь едва не слетела с петель. Распахнулась. Стукнулась о стену. Борис вскинул автомат.
И опустил.
Вот ведь гадство какое!
Откинутая крышка небольшого погребка. Лестница, уходящая вниз…
А возле лестницы в угол забился пацаненок лет десяти. Одной рукой размазывает по лицу сопли и слезы. Другой зажимает рот, стараясь сдержать кашель.
Но струйки газа уже проникли сквозь щели в дощатой стене. И желтоватая дымка валит из-за спины Бориса в распахнутую дверь.
Здесь концентрация слезоточивой отравы еще не столь велика, как у входа в дом, но задавить кашель все равно уже нет никакой возможности.
Ребенок часто-часто моргает красными слезящимися глазами, скулит и, пуская пузыри соплей, старается отползти подальше от застывшей в дверном проеме пятнистой фигуры.
Только вот дальше ползти некуда. Дальше — стена.