Охотники на Велеса
Шрифт:
И Творимир с горечью в этом убедился. Девица не принимала ни дорогих подарков, ни интересных или редких подарков. А что касается тех советов, которые подавали своему товарищу некоторые дружинники князя, то девица сразу пресекла все недобрые намерения, заявив, что она умрет, но его женой не будет. А ему как раз хотелось взять ее в жены навсегда, ему хотелось, чтобы она его полюбила. Когда же почти потерявшему голову Творимиру добрые люди передали, что Марьянины родные собираются вместе с ней уезжать из Новгорода от греха подальше, то он, наконец, прислушался к совету, обратиться за помощью к христианскому духовнику. И если бы к тому времени
И вот Творимир отправился к одному из христианских духовников за советом. Тому, наверное, потребовалась немалая храбрость, чтобы выслушать обозленного жениха. Ибо долгое время спустя, в дружине князя Ярослава об особенно смелом и непобедимом воине говорили, что он дерется, почти как сам Творимир в пору своего жениховства. Как христианский, так и нехристианский Новгород с нетерпением ждал, чем же все закончится. Отец Михаил осторожно расспросил у сверкавшего глазами воина, так ли уж он дорожит своими богами. Без труда выяснил, что, тому, вообще говоря, наплевать. Ну а если наплевать, то, что Творимир думает о том, чтобы плюнуть на старых богов во время таинства крещения? Беседуя с седым священником, несчастный воин успокоился и слушал его, не перебивая. Один только раз перебил, спросив, а что будет, если Марьяна так его и не полюбит, несмотря на то, что он принесет клятву верности Христу. На что отец Михаил усмехнулся и сказал, что какой же он, Творимир, мужик, если, имея своим помощником самого Христа Бога, не сможет завоевать сердце юной девицы. Про то, что батюшка был заодно и духовником самой Марьяны и кое-что знал о сердечных наклонностях обсуждаемой девицы, священник не сказал тогда ни слова.
Но конечно же, помощь Христа сыграла решающую роль. Творимир женился через месяц после крещения. А когда Рагнар вернулся на службу князю Ярославу, выйдя из монастыря, то он с трудом узнал когда-то знакомого ему шального волка-Одинца в этом спокойном, уравновешенном и надежном воине. Они не просто подружились. Рагнар был крестным у двух сыновей Творимира, его кумом. И названная дочь варяга Любава приходилась теперь родственницей куму Рагнара.
— О, Творимир, — радостно воскликнула Любава, устремляясь вперед. — До встречи, Всеслав.
Она побежала навстречу подходящему воину. Всеслав резко остановился, посмотрел, как она добежала до высокого темноволосого человека, развернулся и пошел обратно. Любава молча шла рядом с Творимиром до самого Новгородского двора.
— Где Харальд? — спросила она, когда за ними закрылась тяжелая калитка? — Ему Дрозд передал мои слова?
— Харальд забрал с собой Добровита, и они отправились выслеживать дорогу в капище Велеса. Правильно мы тебя поняли?
Добровит, молодой новгородец, был одним из лучших княжеских следопытов.
— Правильно. Как ты думаешь, кто был дружкой Суждальского жениха? Коснятин! И, ничего особенного, конечно, но Всеславов брат в Суждале.
Творимир присвистнул.
— Да, мы и вправду в самом логове оказались.
Любава вздохнула и пошла к дядьке Тишате, который, кстати, не знал, что затея с его лечением и с обучением
— Знаешь, Дроздик, у тебя что-то интересное получилось. Твои учителя вряд ли одобрят, но что-то в этом есть. «Как шмель бабу в избе укусил».
Мальчик тоже рассмеялся.
— Что болит, дядько? Лечиться сейчас будем, или после ужина?
— И сейчас, и после ужина, — довольным голосом произнес Тишата. — Что у меня должно болеть, чтобы ты дала самую сладкую настойку?
Глава четвертая
Еще затемно Любаву разбудил стук в оконце ее избенки. Она накинула плащ и выбежала во двор.
— Собирайся, Любава, — сказал Харальд, — возможно, у тебя получится следы отыскать, они уводят в болотину.
Харальд, видимо, тоже придерживался первого правила дружинницы: уважай опасность. Они с Добровитом не стали в сумерках шариться по болоту. Добровит остался возле болотины, караулить, не вернутся ли вдруг муромцы прежним путем, Харальд съездил за Любавой. То ли потому, что девица выросла среди болот Ладожского приозерья, то ли у нее это было просто врожденное, но она никогда не плутала на болотах, а топи и трясины чуяла сверхъестественно.
Но и ей тоже не удалось отыскать продолжение пути. Молодые муж с женой добрались накануне до болотины по звериной тропке. Это Харальд и Добровит отследили. И вот теперь трое разведчиков стояли, глядя на необъятные болота впереди и дальний ельник за поясом болот. Следы заканчивались прямо возле трясины. Как будто молодые дальше взлетели. Разведчики безрезультатно попробовали обойти трясину, потыкали палками в липкую грязь, палки с чмоканием тонули. Никаких ясных следов не было. Только звериные тропки в разных направлениях. И обходных путей сквозь трясину в дальний лесок тоже не было.
— Упустили, — признал Харальд, — но мы не могли идти прямо за ними. Нас бы заметили. Пришлось идти позже, по свежим следам. Возвращаемся?
Пока они обследовали болотину, незаметно наступил полдень. Солнце пробивалось яркими лучами сквозь ветки сосен. В золотистых потоках света искрились травинки, хвоинки, мелкие кустики, красные ягоды клюквы на ярко зеленом мху болота.
— Если бы здесь ночью не шел дождь, — сказал Добровит, — я бы еще мог попытаться. Но сейчас ничего не видно…
И тут тишину разорвал страшный крик, только отдаленно напоминавший человеческий. Все трое бросились на помощь. Так кричать мог лишь смертельно напуганный человек. Любава добежала первой. В трясине кто-то барахтался. Над поверхностью болота едва виднелась голова тонущего. Двое мужчин схватили поваленный ствол небольшой елки и бросили его поверх болотины, оперев о небольшой пенек. Харальд с Любавой прижали к земле один конец ствола, а Добровит прополз по стволу до тонущего человека. Это была женщина. Новгородец осторожно потащил ее из трясины за длинные волосы. Любава стиснула зубы, нечаянно представив себе, каково это, когда тебя тащат за волосы из болота. Страшная топь поддалась со всхлипом, и тонущая показалась на поверхности по плечи.