Охотники за алмазами. Открытие века
Шрифт:
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Если бы у Юрия Юрьевича Эревьена спросили, чем он занимается в свое свободное время, то Эревьен ответил бы, что думает о тех же проблемах, что и на работе, — о нефтеразведке. И это было так на самом деле. В сплошном потоке ежедневных неотложных дел у него просто не хватало времени для раздумий, и лишь ночью, оставшись наедине с собой, Юрий Юрьевич заново переживал день, словно перебирал в пальцах узелки бесконечной веревочки, видел мысленно перед собой неоглядные просторы Обь-Иртышья и пытался предугадать возможные направления поисковых разведок.
Словно о далекой старине, вспоминал Юрий Юрьевич
Юрий Юрьевич знал и сердцем верил, что найдет ее, долгожданную сибирскую нефть. Жена и дети уже давно спали, и только безвестная крылатая живность продолжала беззвучно кружить вокруг слабого ночника. А Юрий Юрьевич все видел перед собой карту и мог вчитываться в нее часами, испытывая при этом тревожно счастливое возбуждение мысли, которое он чувствовал в молодости при чтении художественных книг, открывающих перед ним тайны жизни.
Совсем недавно Эревьен встретил в одном журнале рассказ про геолога, и в памяти засела одна фраза, красивая и неверная. Автор писал, что геологи «ведут войну с тайгою, и их труд — это яростное исступление солдата в бою». Эревьен улыбался над ошибочной мыслью, потому что в работе геолога есть еще и радость, и он сам испытывал эту радость. Конечно, он скучал по южной городской жизни, как всякий человек, но свое счастье и высшую цель жизни он постиг именно здесь, в Обь-Иртышье, в тайге, где, наконец, наступило для него время счастливого труда, время одухотворенной радости и жажды исполнить великий долг перед Родиной.
Вместе с радостью Юрий Юрьевич порой ощущал и приглушенную тревогу. К большой нефти стремился не он один. К ней торопились и соседи, особенно сибирцы. Они не раз заслуживали похвалы в Главгеологии и даже в приказах министерства. На юге Сибири, особенно в районе Кузбасса, сибирцы развернули широкий фронт разведочных работ. Там, кажется, пахнет открытием. Эревьен знал, как высок авторитет у соседа, у начальника Сибирского управления Казаминова. На совещаниях в главке Георгия Петровича чуть ли не каждый раз ставили в пример. Еще не было случая, чтобы подготовленные сибирцами предложения по расширению поисковых работ оказались бы необоснованными при проверке на местах. Наоборот, каждое предложение Казаминова отличалось глубиной анализа и четкостью доказательств. На недавнем заседании начальник главка, укоризненно взглянув на Эревьена, сказал:
— Некоторым руководителям неплохо бы поучиться у Георгия Петровича умению досконально просчитывать и выверять свои предложения, а уж потом и выносить их сюда, в Москву.
Казаминов давно руководит. И штат у него подобрался солидный — люди опытные, тертые жизнью, палец в рот не клади. Не то что в Обь-Иртышье, где большинство спецов — молодые парни с новенькими дипломами в карманах, не обстрелянные жизнью. Даже первому заместителю Эревьена — главному геологу Льву Ивановичу Равнинову еще нет и тридцати лет. Молоденькая команда, и только! Потому и отношение к ним в главке соответствующее. А на Казаминова смотрят с надеждой, верят, что именно сибирцы пробурятся к большой нефти. Выдадут фонтан именно там, где давно его ждут, — в южных обжитых районах Сибири. Им и деньги, и оборудование, и кадры… Все дают, что ни запросят. А сам Казаминов, разворачивая поиски на юге, не забывает и о Севере. У него в Колпашево экспедиция, и там нашли немного
К этому северному таежному краю, к Среднеобью, где в Ургуте обосновалась поисковая партия, и устремлены мысли Юрия Юрьевича, Что ни говори, а обидно будет, если именно там вдруг найдут нефть. Возглавляет партию молодой геолог Фарман Далманов. Эревьен с затаенной ревностью следит за деятельностью чужой нефтеразведки на своей территории, хотя никакого криминала тут не было, ибо по утвержденному в министерстве делению на землях к востоку от 72-го градуса все поисковые работы вело Сибирское геологическое управление.
Отзывы о Далманове были самые противоречивые. Одни в нем души не чаяли, другие отзывались нелестно. Но все сходились в одном — Далманов влюблен в геологию и фанатично верит, что Среднеобье богато нефтью.
Эревьен узнал о Далманове подробнее. Азербайджанец, ему всего двадцать восемь лет. Женат, имеет ребенка. Окончил геологический факультет Бакинского индустриального института. Дипломную работу писал по материалам Среднеобья. Получив направление на промыслы в Туркмению, в Небит-Даг, отказался туда ехать и добился, чтобы его направили в Сибирск. Бурил в Кузбассе, стал начальником партии. Очень самоуверенный и самостоятельный. Но эти краткие анкетные данные о многом не говорили.
Весной 1959 года в область приехал секретарь Центрального Комитета партии Аверкий Борисович Аристов. В обкоме наметили провести расширенное совещание геологоразведчиков, на которое пригласили начальников; главных геологов, главных геофизиков экспедиций, специалистов из геологического управления. Юрий Юрьевич, согласовав вопрос с первым секретарем обкома партии, распорядился послать приглашение, и Далманову.
— Он же нам не подчиняется, — попытался было возражать кадровик.
— А почему бы нам не пригласить соседа, который бурит на земле нашей области? Давай не будем буквоедами. Тем более что мы на тысячу километров ближе, чем его прямое начальство.
На совещании шел большой разговор о перспективах и ближайших планах. С докладом выступил Эревьен. Доктор геолого-минералогических наук профессор А. Бакиров отметил большое сходство геологического строения Западно-Сибирской низменности с крупнейшими газонефтеносными районами мира и обосновал возможность открытия месторождений нефти и газа.
На совещании с большой речью выступил секретарь ЦК КПСС А. Б. Аристов, который поддержал геологов. А вскоре было принято постановление Совета Министров СССР, сыгравшее важную роль в расширении геологопоисковых работ и в освоении открытых богатств.
На том совещании попросил слова и Далманов. Он вышел на трибуну, вернее, взбежал на сцену. Худощавый, смуглолицый, подвижный. Поборов некоторую робость, он стал энергично доказывать богатые перспективы Среднеобья. Говорил по-русски бойко и быстро, глотая концы слов, с сильным кавказским акцентом. Эревьен, слушая Далманова, написал записку секретарю обкома:
«Борис Александрович, а нельзя ли поставить вопрос о передаче этой нефтеразведки в наше управление?»
И тут Далманов, словно читая мысли Юрия Юрьевича, стал приводить примеры плохого снабжения, невнимания к их работе. С возмущением сказал, что за два года существования нефтеразведки ни один из руководителей Сибирского управления не побывал в Усть-Югане. Потом, повернувшись к президиуму, Далманов приложил руку к сердцу и от имени коллектива обратился с просьбою взять их под свое крыло…