Охотники за алмазами
Шрифт:
Стальная труба, подающая гравий, была перерезана как раз перед соединением с верхним люком. Она торчала на шесть футов, но теперь под напором струи изгибалась и раскачивалась, как будто была не из стали, а из резины.
Из нее била толстая, в восемнадцать дюймов, струя коричневой грязи и желтого гравия вместе с морской водой, она с грохотом ударялась о стену корпуса.
За несколько секунд, прошедших со взрыва, помещение циклона уже наполовину заполнилось скользкой колеблющейся похлебкой, которая билась о стены в такт движениям
Трейси добралась до Джонни, и он обнял ее за плечи. Она посмотрела через окошко, и он почувствовал, как напряглось ее тело.
В этот момент желтое чудовище добралось до окна, закрыв его полностью. Джонни почувствовал, как дрожат под его руками стальные плиты. Они начали выгибаться и громко протестовать против страшного давления. Появилась щель, и тонкая струйка грязной воды со свистом ударила из нее, ледяным холодом окатив Джонни.
— Назад. — Джонни оттащил Трейси от выгибающейся стонущей переборки. Они двигались с трудом, потому что палуба под их ногами наклонилась: «Кингфишер» начал крениться под тяжестью.
По-прежнему держа Трейси, Джонни добрался до стальной двери и сдержал стремление ударить по ней кулаками. Вместо этого он заставлял себя думать, старался предвидеть последовательность событий, которая приведет к гибели «Кингфишера» — и всех на его борту.
Бенедикт оставил второй выход из помещения циклона открытым. Вязкая смесь воды и грязи уже устремилась в трюм по линии наименьшего сопротивления, находя слабые места и прорываясь в них.
Даже если стены конвейерного помещения выдержат, остальная часть корпуса будет заполнена, и они окажутся в щупальцах огромного желтого чудовища — крошечный пузырь воздуха, застрявший внутри, уйдет в глубины вместе с этой массой, когда она вернется на дно, откуда ее извлекли.
Но выдержат ли переборки конвейерного помещения? Ответ он узнал почти немедленно: послышался скрежет металла о металл, треск лопающихся плит.
Чудовище нашло слабое место, отверстие в сушильной печи конвейера, разорвало хрупкие препятствия, в облаке пара прошло сквозь печь и хлынуло в конвейерное помещение, принеся с собой запах морской глубоководной грязи.
«Кингфишер» медлительно покачнулся — это движение так отличалось от его обычных проворных действий, и грязь стеной высотой по колено устремилась по наклону.
Она со страшной силой прижала их к стальной двери, они ощутили холод и отвращение, как будто их охватило что-то разлагающееся.
«Кингфишер» наклонился в другную сторону, грязь покатилась к дальней стене, потом снова устремилась вперед.
На этот раз она покрыла их по пояс и пыталась утащить с собой при следующем повороте.
Трейси кричала, ее нервы и мышцы не выдерживали. Она вцепилась в Джонни, по пояс покрытая зловонной грязью, глаза и рот ее были в ужасе раскрыты: она смотрела на грязь, собиравшуюся для следующего нападения.
Джонни ощупью искал какую-нибудь точку опоры. Они должны удержаться на ногах, если хотят пережить следующий натиск. Он отыскал ручку двери и навалился на нее, изо всех сил прижимая к себе Трейси.
Грязь надвигалась снова, молчаливая, смертоносная. Она покрыла их с головой и с ужасающей силой прижала к переборке.
Потом снова отошла, оставаясь им по колено и не утащив их только потому, что Джонни держался за ручку.
Трейси выплевывала зловонную грязь, которая залепила ее глаза, уши и ноздри, забив их так, что ей трудно было дышать.
Джонни чувствовал, как она слабеет в его руках; все менее энергично она пыталась удержаться на ногах.
Его тоже оставляли силы. Они ушли на то, чтобы удержаться у двери.
Ручка в его руке повернулась. Стальная дверь, в которую он упирался, открылась; лишившись опоры, он пошатнулся, по-прежнему поддерживая Трейси.
Потребовалось мгновение, чтобы узнать крупную фигуру Сержио Капоретти, почувствовать поддержку его большой, как сосновый ствол, руки, но тут из конвейерного помещения устремилась новая волна грязи, сбила их всех троих с ног и покатилась по вновь завоеванному пространству, теряя силу.
Джонни поднимался, держась за переборку. Он потерял Трейси. Ошеломленно и отчаянно он искал ее, бормоча ее имя.
Он увидел ее в грязи, вниз лицом. Взял за грязные волосы и поднял голову, но грязь удерживала ее ноги, лишала его равновесия.
— Сержио, на помощь! — прохрипел он. — Ради Бога, Сержио!
И Сержио поднял ее на руки, как ребенка, и побрел к лестнице, ведущей вверх на палубу.
Несмотря на резь в глазах от грязи и морской воды, Джонни видел, что широкая спина Сержио, от плеч до бедер, пробита в десятках мест, как будто кто-то много раз ударил его шилом. Из каждой ранки капала кровь, покрывшая всю спину.
Наверху Сержио остановился, по-прежнему держа Трейси в руках; он стоял, как колосс, и смотрел вниз на скользящего в грязи Джонни.
— Эй, Ленс, выключите вашу проклятую машину. Она потопит мой корабль. Теперь я сам его поведу — поведу куда нужно. Без этой проклятой машины.
Джонни, придерживаясь за переборку, крикнул:
— Сержио, что случилось с Бенедиктом Ван дер Билом? Где он?
— Думаю, он на «Диком гусе» — но сначала он прострелил меня. Выключайте машину, некогда разговаривать.
И он унес Трейси.
Поток грязи снова потащил Джонни по коридору и бросил на дверь контрольной комнаты. Все его тело уже превратилось в один гигантский болезненный кровоподтек, но пока он пытался открыть дверь и проникнуть в контрольное помещение, избиение продолжалось.
Наконец, воспользовавшись засасывающим движением грязи, он сумел открыть дверь и влетел внутрь, сопровождаемый волной желтой смеси, доходившей ему до шеи.
Вцепившись в консоль, он начал нажимать клавиши.