Охотники за лавинами

Отуотер Монтгомери

Основным событием в истории этой первой школы был визит Андре Роша из Института лавин, обаятельного человека и талантливого ученого. Именно Рош указал нам на то, что ввиду большой протяженности американских континентов и разнообразия климата одной исследовательской станции в Западном полушарии недостаточно. В более высоких и холодных Скалистых горах, к востоку от хребта Уосатч, и в более низких и теплых береговых хребтах Запада условия образования лавин должны весьма сильно отличаться от условий образования их в Алте. Благодаря Рошу Лесная служба вскоре основала лавинные исследовательские станции на перевалах Стивенс в штате Вашингтон (в память о трагедии в поселке Веллингтон) и Берту в штате Колорадо.

Когда

Зима Лавин закончилась, я написал «Исследования лавин в Алте». Эта работа не получила никакой премии, но она была первой попыткой научного анализа лавинообразующих буранов. Одно обстоятельство заслуживает дополнительного упоминания. Я обнаружил, что не существует терминов для описания некоторых методов и характеристик. Я должен был создать технический язык: интенсивность снегопада; интенсивность осадков; лавины прямого и замедленного действия; мягкая снежная доска как фактор, способствующий лавинообразованию; показатель оседания снега; обкатка лыжных трасс.

Еще раньше той же зимой я встретил человека, которому суждено было оказать огромное влияние на развитие лавинных исследований в США. Джон Херберт был убежден, что никто не ездит на горных лыжах быстрее, чем он, и обладал энергией, которой хватило бы на троих. Это был один из двух самых умных людей, каких я только встречал. В течение двадцати лет Джон Херберт боролся за горнолыжный спорт и специалистов-лавинщиков с ничего не желавшей делать постоянной оппозицией в Лесной службе. К счастью для лыжников, в Лесной службе есть и определенная доля прогрессивно мыслящих сотрудников. Однако без Джона Херберта эта книга не была бы написана: не существовало бы программы исследования и охоты за лавинами, и, следовательно, не о чем было бы писать.

Я хорошо помню, как мы встретились. В конторе инспектора мне сказали, что в Алту на несколько дней приезжает важный чиновник Лесной службы с другом. Не смогу ли я устроить их и показать местность?

Мне только и не хватало пары посторонних, загромождающих вещами станцию и отнимающих у меня время! Начинался буран. Вероятно, приехавшие были новичками, которые не могут кататься по свежему снегу. Я решил организовать им небольшие неудобства: я устрою их в гараже — бетонном строении, наполовину вкопанном в склон из-за лавин, изредка проходящих через него. Там не было освещения и отопления, но для настоящих лыжников это достаточно хорошая спальня. Еду они могли готовить в доме.

В назначенное время я встретил Джона на стоянке машин. Если помещение и показалось ему менее шикарным, чем он ожидал, то своих чувств он не выдал. Я слышал, что он был лесным инспектором в Неваде и должен был переехать в вашингтонский центр в качестве помощника начальника, чтобы заниматься главным образом вопросами зимнего отдыха. Оказалось, что он и его товарищ могут кататься по целику. Мы провели вместе всю вторую половину дня. Я показал им все мои секретные трассы для свежевыпавшего снега, включая Игольное Ушко. Ушко начинается со спуска по крутому и узкому гребню, где можно кататься только по глубокому свежему снегу. Трасса доставляет несущегося вниз лыжника в лесную просеку, слишком узкую для того, чтобы можно было остановиться. Просека приводит его к барьеру из кустистых низкорослых сосенок. Но если он сможет сделать резкий поворот вправо и удержаться на ногах, тогда склон снова раскрывается перед ним. Я был на длинных металлических лыжах. Когда мы неслись по просеке, я чувствовал, что Джон сидит у меня на пятках, а его напарник идет чуть-чуть сзади. Я заложил крутой правый поворот, и «металлы» красиво выписали его. Джон улетел в деревья. Его друг попытался свернуть влево и упал с небольшого обрыва. После падения мы стали друзьями.

После обеда на станции я устроил Джону Херберту экскурсию по моим исследовательским устройствам. Он говорил правильные вещи и задавал правильные

вопросы. Я представил себе, как он с другом устраиваются в темной беззвучной могиле гаража. Честно говоря, утром я совсем позабыл о них. Ревела пурга. Шоссе было закрыто, и я должен был снова проверить всю лыжную территорию. Лишь после полудня у меня мелькнула мысль: «Ох, а эти двое в гараже!» Я бросился туда. Дверь была до половины завалена снегом. Слегка беспокоясь, я откопал ее. Внутри не было ни света, ни звука, ни признаков жизни. Я зажег керосиновую лампу. Херберт высунул голову из спального мешка и спросил, сколько времени. «Два часа дня», — ответил я. «Два часа! — завопил он. — Ах, ты, так тебя и разэтак! Из-за тебя мы потеряли целый день».

На первой стадии лавинных исследований в Алте я выделил и наблюдал ряд характеристик снегопада, которые назвал факторами, способствующими лавинообразованию:

характер подстилающего слоя — глубина залегания, устойчивость, характер поверхности;

снегопад — количество, тип, плотность, интенсивность;

скорость и направление ветра;

температура;

оседание снега.

Соотношения между этими факторами не просты. Действительно, скоро стало очевидным, что большинство из них включает несколько векторов, причем эти векторы иногда направлены в разные стороны, а иногда нет.

Строго говоря, подстилающий слой не относится к характеристикам снегопада, но он является дополнительным союзником лавин, начинающихся на поверхности, и сам способен оказаться причиной лавины, когда он неустойчив.

Количество снега — фактор, непосредственно способствующий лавинообразованию. Я обнаружил, что 0,3–0,5 м свежего снега достаточно, чтобы вызвать лавину опасных размеров с большого лавиносбора. Будет ли в действительности этот снег соскальзывать, зависит от других факторов.

Тип и плотность вновь выпавшего снега сильно зависят от температуры. Чем выше температура во время бурана, тем плотнее снег, если выражать его через массу воды. Этот более плотный снег добавляет свою массу к подстилающему слою быстрее, чем более легкий, более холодный снег, что является благоприятным фактором для образования лавин. С другой стороны, он быстрее оседает, что способствует возрастанию сцепления, а это уже неблагоприятно для лавин.

Форма падающих частиц — кристаллы, зерна, шарики — сильно влияет на связность снега в течение короткого периода перед тем, как начинает действовать метаморфизм. Само собой разумеется, что шестилучевые звездочки отличаются наибольшей связностью вследствие взаимного зацепления лучей. На практике редко бывает снегопад из одного типа снега. Как правило, выпадает смесь из различных типов частиц или же за слоем одного типа следует слой другого. Некоторые из этих смесей оказываются довольно устойчивыми, например кристаллы и зерна. Другие смеси, как, например, зерна и шарики, сразу после выпадения имеют весьма малое сцепление. Но самой худшей комбинацией является чередование слоев снега различных типов.

Бесконечные наблюдения, измерения, взвешивания навели меня наконец на путь истинный. Зернистый снег или смесь зерен, кристаллов и шариков — это наиболее обычный тип снега, выпадающего в Алте. У него большая плотность, несмотря на то что он холодный и сухой. Истинный любитель покататься по свежему снегу весьма привередлив к тому, что он называет «целиком». Целик должен быть холодным, с хорошим скольжением, мягким на ощупь, но и достаточно плотным, таким, чтобы лыжник, увеличивая скорость, парил в нем, совершенно не касаясь старого снега. Ощущение плавного полета на воздушной подушке вниз по крутому склону только под действием силы тяжести — это слава Алты и наивысшее наслаждение горнолыжника.