Охотники за луной
Шрифт:
Последовало несильное сжатие моего локтя, видно призванное немного успокоить меня, но послужившее поводом для новой дрожи. Уже не поддельной, а от страха, что я переигрываю, а галгарец видит меня насквозь. Нет, вроде бы его участие вполне искреннее.
В этот момент мы подошли к столу, Карризи помог мне сесть и устроился напротив, продолжая пристально наблюдать. Я бросила быстрый взгляд в сторону брата и заметила его ободряющую улыбку. Нервно выдохнула. Значит, пока я веду себя правильно.
Карризи, чрезвычайно довольный и сытый, снова бросил на меня
Еле удержавшись, чтобы не поморщиться от вида такого красивого, но вызывающего странное отвращение мужчины, я скромно улыбнулась и поинтересовалась:
– Могу ли спросить, понравился ли вам обед, мой господин?
– Выше всяких похвал, – вернул мне улыбку Карризи. – Ваш муж будет счастливейшим человеком.
– Благодарю, но я уже говорила, что все мое время принадлежит брату.
– Это пока, – непринужденно заметил галгарец, и мне крайне не понравился огонек, вспыхнувший в глубине его глаз.
Однако, продолжая играть роль робкой девы, оказавшейся в беде, я скромно потупилась, одновременно давая сигнал к очередной перемене блюд. Прямо смотреть на Карризи я избегала, слишком пронизывающим и тяжелым был его взгляд.
Оглядев быстро стол, с внутренней усмешкой я отметила, что аппетит у нашего гостя отменный. Несмотря на весь его аристократизм и тонкость манер, все яства, приготовленные нашими поварами, исчезали в поистине бездонном желудке Карризи с устрашающей скоростью. Он вовсе не отдавал должное чему-то одному, а с одинаковым наслаждением поглощал и мидии, приготовленные в сливочном соусе, и рыбное ассорти на гриле, не оставил без внимания и каре ягненка, запеченное с ароматными травами и политое винным соусом. Про овощи, маленькие тарталетки, наполненные несколькими видами икры, и разные копчености да соленья я даже не говорю, как и о вине. Можно было бы подумать, что галгарца не кормили месяц. Впрочем, он вовсе не мел все без разбору, а наслаждался каждым блюдом.
Интересно, что он скажет по поводу десертов? На сей счет повара получили особые распоряжения. Ягодные тартинки, пышное безе и суфле получились великолепно, в чем я убедилась еще за полчаса до прихода гостя.
Ани сноровисто подавала на стол одно за другим десертные блюда и следила, как остальные девочки разносили напитки.
Благодарно улыбнувшись ей, когда она поставила передо мной очередной высокий бокал с малиновым морсом, издалека походившим на вино, я сделала маленький глоток и, набравшись храбрости, решила, что пришло время нам с Аленом начинать игру.
Брат, словно прочитав мои мысли, перешел к главному:
– Признаться, ваш визит вызвал во мне новый интерес к вашей стране. В свое время, до того, как произошло несчастье, я зачитывался хрониками халифата. Жаль, что информации о Галгарии крайне мало. Смею надеяться, что вы сможете восполнить пробелы в моих познаниях.
– Интерес к моей стране весьма льстит. – Взгляд Карризи потеплел. – Она прекрасна. Но будет ли интересен мой рассказ вашей сестре?
– Элера тоже увлекается Галгарией, – ответил Ален за меня, – просто стесняется признаться в этом. Увы, в Антарии не принято, чтобы представительницы прекрасной половины занимались науками.
– Если бы судьба распорядилась, чтобы она стала наложницей, – довольно жестко ответил Карризи, – то, несомненно, лишний ум мешал бы, и она неоднократно была бы наказана своим повелителем за своеволие, но я уверен, госпожа Элера в свое время займет место варидэ, чего она достойна в полной мере, и тогда здравомыслие понадобится ей.
– Благодарю за столь лестную оценку моей сестры, но не будем смущать ее еще сильнее, обсуждая в третьем лице.
– Вы правы, дражайший лорд де Ансар. Прошу леди принять мои извинения.
Я кивнула, показывая, что не сержусь на галгарца, хотя внутри все трепетало от ярости. Никогда не смогу привыкнуть к тому, что мужчины – а особенно этим грешили выходцы с востока – обсуждали женщин, словно породистых кобыл. Но единственная эмоция, которую я позволила себе, – это легкая улыбка, причем я очень надеялась, что толстый слой пудры смог скрыть румянец на щеках, который проявился, судя по тому, как кровь ударила в лицо.
– Так что мне рассказать вам, моя госпожа, чтобы вы не считали меня дикарем?
Вопрос Карризи застал меня врасплох. Я быстро взглянула на Алена, судорожно пытаясь понять, что сделала не так, но галгарец опередил меня, словно читая мои мысли.
– Ваш взгляд, моя дорогая леди Элера, выдает вас. – Задумчиво подхватив бокал с вином и сделав глоток, Карризи продолжил: – В ваших глазах светится ум, и, признаться, мне нравится это. Увы, я слишком часто общаюсь с весьма недалекими представительницами аристократии, которые не видят ничего ужасного в том, чтобы их рассматривали только в роли племенных кобыл, и неосознанно переношу привычную модель поведения на всех женщин, встречающихся мне в жизни.
– И не считаете нужным менять свое отношение, – зачем-то уточнила я.
– Вы правы, меня не занимает этот вопрос.
– Уважаемый аль Карризи… – Брат укоризненно посмотрел на меня, и я тут же прикусила язык. – Расскажите нам о Белом храме. Если я правильно понял вас в прошлый раз, особенно в свете легенды о дарах Сааяры, вы имеете к нему некоторое отношение.
– Вы правы, – улыбнулся галгарец, – я посвящен Сааяре. И в этом мы схожи с вашей сестрой. Госпожа Элера, ведь вы и сами поклоняетесь ей?
– Мою богиню зовут Селена, – поправила я.
– Эх, жители западных берегов, – вздохнул галгарец, устраиваясь еще удобнее в кресле и делая очередной глоток вина, – вы извратили истинную религию, поменяли имена богов, сделали их слабыми и всепрощающими, забыв о том, что их истинное предназначение карать, а не прощать. Боги жестоки, но справедливы. Они щедро одаривают, но только сильных, а слабых ждет лишь роль рабов и слуг. Именно поэтому великий Акбар не открывает границы халифата. Ведь вместе с торговцами и прочим сбродом, маскирующимся под дипломатов и проповедников, в мою страну хлынет всякое вольнодумство и грязь с запада. Белый храм никогда не допустит, чтобы Галгария стала слабой и подверглась тлетворному влиянию. У нас сильные корни и нерушимые ценности, но вода может сточить даже камень. Зачем лишний риск? Но я увлекся. Несмотря на все достоинства госпожи Элеры, разговоры о политике ей наверняка скучны, не так ли?