Охотники за орхидеями (ил. В.Трубковича)
Шрифт:
— Конечно, с испорченным животным какая работа! Стоит собаке или лошади один раз утратить доверие к человеку — и они через много лет могут отомстить людям, подчас совсем невиновным. — Помолчав, Франтишек добавил: — Ну, а некоторым на редкость везёт. Животные будто читают по глазам, по голосу, что эти люди ласковы и добры. Тем действительно нечего бояться. — Он посмотрел на двух новых обитателей лагеря и, объясняя их раздражительность, сказал: — Сегодня они возбуждены присутствием чужих, утомлены дорогой. Пусть отдохнут и успокоятся.
Пастух долго благодарил Франтишека за щедрую плату. Он был очень доволен и охотно обещал передать дону Фернандо письма, которые Франтишек собирался вручить ему завтра утром.
Поужинав, европейцы ушли в хижину и принялись писать.
Франтишек успел уже закончить три письма: одно мистеру
У Еника дело совсем не клеилось. Он долго грыз ручку, но дальше многообещающего начала: «Дорогие мои родители и любимая Терезка, я вас сто тысяч раз обнимаю и целую», — дело не шло.
Франтишек сперва посмеивался над ним, а потом и легонько пожурил:
— Неужели ты не знаешь, что письмо — это тот же разговор, только короткий? Начало у тебя хорошее. Но представь себе: возвратился ты домой и начинаешь пространно уверять родителей, что ты их любишь и тысячу раз целуешь… А, Еник? Дома каждую минуту беспокоятся о тебе, о твоём здоровье, с нетерпением ждут весточки, а ты отделываешься пустыми словами?
— Но если я не знаю, как начать! — пожаловался Еник.
— Тогда объясни, зачем ты пишешь? Наверное, чтобы рассказать родным то, чего они не знают. Ну, о чём хотят знать ваши? Здоров ли ты, как тебе живётся, кто тебя окружает, какие рядом люди, природа, что за образ жизни ты ведёшь. Они боятся за тебя, поэтому понапрасну ты их не волнуй, не пугай, но и не вздумай обманывать. Честный человек никогда не лжёт. Запомни раз и навсегда: у лжи — короткие ноги, а правда рано или поздно обнаружится. К тому же, надо беречь время, а потому не будь многословным. Ну, теперь ты примерно знаешь, что писать и как писать, а я пойду пройдусь.
Франтишек ушёл нарочно: он не хотел больше подсказывать мальчугану. В письме человек всегда бывает самим собой: в каждой написанной строке проявляются его особенности, его характер и ум. Поэтому каждый должен писать письма сам, пусть нескладно, зато по-своему.
Еник мужественно взялся за дело. Он отрезал начало с приветами и начал снова:
«Дорогие папа и мама! Любимая моя Терезка! Я здоров, чувствую себя хорошо. Вот уже неделя, как я живу со своими друзьями Вацлавом и дядюшкой Франтишеком в лесной хижине. Стоит она на опушке непроходимого леса, у самой границы мексиканского Юкатана и Гватемалы. Если вы проведёте карандашом линию от города Сан-Филипе на юг прямо к границе, то приблизительно отыщете то место, где я теперь. Вместе с нами живёт негр Хосе — он варит еду и сторожит лагерь — и ещё три индейца. Они сбрасывают орхидеи с верхушек деревьев. Я помогаю дяде и Вацлаву, но пока пользы от меня мало. Я всем доволен, но часто вспоминаю о вас. Вацлав тоже. Коллекцию насекомых, которую я хотел привезти домой, вам, наверное, никогда не придётся увидеть. Я хотел похвастаться ею, когда вернусь, но из моей затеи ничего не выходит. Здесь водятся такие маленькие жучки — они любую коллекцию могут уничтожить в один миг. Лучше бросить. А жалко! Видели бы вы, какие здесь красивые бабочки!
Сегодня пастух привёл нам из усадьбы — по-здешнему “ранчо” — двух собак. Я ещё не знаю, хорошие они или нет, но, наверное, хорошие. Дядя Франтишек сказал, что животные всегда бывают такими, какими их захотят сделать люди; всё зависит от них.
Дядя Франтишек и брат Вацлав (знаете, мы ещё на корабле договорились, что я буду так называть их) ничего не боятся, и я тоже ничего не боюсь. Здесь нет ничего похожего на то, о чем пишут в книжках про индейцев. Индейцы — несчастные люди: печальные, недоверчивые и обманутые. Зла они никому не делают, много работают, а потом все вечера напролёт молча сидят у костров.
Дядя Франтишек говорил, что мы пойдём на запад, до Гондураса, а потом в Коста-Рику. Я жду не дождусь этого путешествия и ещё возвращения домой. Я надеюсь, вы тогда уже перестанете на меня сердиться. Я хочу быть цветоводом, как дядя Долежал, и поэтому мне нужно увидеть разные страны, где растут редкие растения. Если по дороге я найду что-нибудь очень красивое, обязательно вам привезу, только, пожалуйста, не сердитесь на меня и не хворайте. Целую вам руки, а Терезке шлю много-много поцелуев. Я её очень люблю и вас всех тоже, а Дику из оранжереи передайте большой привет. Пусть он приедет к нам — ему здесь
Дописав последнюю строку, Еник бросился искать Франтишека.
— Ну вот, это уже лучше, — одобрил тот первое большое сочинение мальчика. — Что верно, то верно, ты хорошо о всё описал. Только мне кажется, ты мало раскаиваешься в том, что сбежал из дому, да и прощения просишь лишь для порядка. Вот ты пишешь, что любишь всех своих родных. Но в будущем тебе придётся доказать это как-нибудь иначе, не огорчая их.
Еник взглянул на дядю, и тот даже в сумерках, окутавших лес, увидел слёзы на глазах мальчика.
— Ну, что ты, я не хотел сказать ничего обидного! — Франтишек ласково погладил Еника по голове. — Сделанного не воротишь, а в твоём возрасте часто поступают необдуманно. Но я верю, мальчик, что из тебя получится настоящий человек.
На следующий день утром Франтишек пошёл кормить собак. Наверное, он сам был из тех людей, к которым животные инстинктивно чувствуют расположение. При виде его собаки дружелюбно завиляли хвостами, а охотничья радостно забегала по кругу, насколько позволяла привязь; она явно просила свободы и немного человеческой ласки. Франтишек погладил её по голове и спустил с ремня. Собака метнулась в сторону и, задрав хвост, вмиг обежала весь лагерь. Тщательно обнюхав всё, она вернулась к Франтишеку. Тот снова погладил её и поманил в дом. Собака легко вскочила по ступенькам, а когда Еник, прищёлкнув языком, позвал её, доверчиво подбежала к нему, обнюхала ноги и завиляла хвостом, не переставая, однако, коситься на Франтишека.
— Вот твой хозяин, — внушительно проговорил Франтишек, делая ударение на слове «хозяин» и указывая на мальчика. — Люби его, он тоже будет тебя любить… Правда, Еник?
— Дядя… ты не шутишь?! — растерявшись, воскликнул тот. — Ты думаешь, она будет меня слушаться?.. Да, а кличка-то… Можно мне самому придумать?
— Разумеется. Интересно, как ты её назовёшь?
— Я ещё ночью думал, что одну из собак хорошо бы назвать Льготкой… Как славно, если эта чудесная собака будет напоминать нам о чешской деревушке! А?
— Прекрасно! — засмеялся дядя. — Льготка, Льготка, ты довольна?
Собака перевела свой умный взгляд с одного на другого, словно желая отгадать, что говорят о ней эти люди, и каким-то таинственным образом поняла, что ничего плохого случиться не может, если они так ласково улыбаются.
Еник обхватил её за шею, и она, не сопротивляясь, благодарно лизнула его в лицо.
Вот было радости и ликования! Вацлав в восторге твердил, что в жизни не видел более умной собаки. После этого все четверо отправились к сторожевому псу, который громко скулил от зависти и недовольства тем, что его подружка уже на свободе, а он всё ещё сидит на привязи. Заметив приближающихся людей, он мгновенно почуял, что настал его черёд: в блаженном ожидании запрыгал, залаял, завизжал от радости и даже потёрся брюхом о землю.
— Вы сейчас убедитесь, что значит пример. Этот неукротимый пёс тут же присмирел, едва увидел, что Льготка завоевала наше расположение своим послушанием и ласковостью… Ну, Вацлав, как думаешь, будет он слушаться тебя?
— Франтишек, неужели ты хочешь отдать сторожевого пса мне?! — воскликнул Вацлав. — А как же ты сам?
— Я уже не маленький, чтобы играть с собаками, — отшутился Франтишек. — Иди к нему, иди спокойно, не бойся. Вот увидишь, как он тебя послушается.
Вацлав подошёл; пёс дрожал от нетерпения, но в его резких движениях не было враждебности. Очутившись на свободе, он рванулся вперёд и в упоении бросился к индейцам.
— Плутон, сюда! Плутон, назад! — закричал Вацлав, устремляясь за ним.
И — о чудо! — пёс подчинился. Он подчинился голосу человека, в котором звучал приказ, и смиренно позволил отвести себя на место.
— Откуда ты знаешь, что его зовут Плутон? — спросил изумлённый Еник.
— Да просто сорвалось, — засмеялся Вацлав. — У нас дома был Плутон, а я так испугался, что пёс бросится на индейцев, ну и…
Все рассмеялись.
— Сегодня же мы испытаем их на охоте, — сказал Франтишек. — Нужно, чтобы собаки поскорее привыкли к нам. Да и индейцам полезно отдохнуть.