Охотники за пришельцами
Шрифт:
Все глаза проследили за падением монеты, но учителя услышали не звяк ее о каменный пол, а тоненький короткий свист взлетевшего и в мгновение ока исчезнувшего двугривенного.
— Давайте позвоним! — крикнула одна из учительниц. — Давайте позвоним!
— Куда? — директор остановил на ней холодные глаза. — В милицию? Президенту? В Организацию Объединенных Наций?
— В академию наук!
— Уж лучше я всё возьму на себя, — решительно сказал Николай Александрович и снова строго посмотрел на хоровод. — Какой же я буду директор, если…
С этими словами он поправил галстук, одернул пиджак, кивнул физику, смотрящему на него взглядом испытателя, сделал шаг вперед и ступил на фиолетовое пятно. Раздался не свист, а, скорее, вой, длившийся секунды три, и Николай Александрович тоже исчез.
— Полный улёт! — только и молвил физик, прибегнув почему-то к школьному жаргону. — Фантастика!
Хоровод еще крепче схватился за руки.
Директор 33-й школы, ступив в пятно, почувствовал рывок и такое головокружение, что закрыл глаза. Последняя коротенькая мысль его была: "Наверное, это смерть".
Он через что-то пролетал, кувыркался, в глазах попеременно было то красно, то желто, то сине… Вдруг ноги его обо что-то стукнулись, колени подогнулись, он чуть не упал, выставил вперед руки и открыл глаза. Перед собой он увидел стол, стоящий у стены незнакомого кабинета, и сидящего за ним полного мужчину. Рядом с ним стояла сухопарая женщина с сердитым лицом.
Полный поднял на него глаза.
— Ну так, Коля, — сказал он, — а теперь давай начистоту. Рассказывай всё и не думай отвертеться.
— Что рассказывать? — спросил Николай Александрович и удивился своему голосу, ставшему вдруг тоненьким, не директорским. Да и в самом деле что рассказывать — про фиолетовое пятно в вестибюле его школы и про то, что он только что кувыркался, как первоклашка?
— Я тебе напомню, если у тебя такая короткая память, — неприятным голосом сказала женщина. — Вы с Бубликовым подставили стул со сломанной ножкой Наталье Дмитриевне, она упала и чуть не сломала позвоночник. Кто из вас отломил ножку?
"Почему эта женщина со мной на "ты"? — подумал директор. — И вообще — где я?" И хотел уже об этом спросить, но вовремя опомнился: директор школы не может не знать, где он находится. На то он и директор, чтобы всегда знать, где он, с кем разговаривает и почему. Второе, что заставило промолчать Николая Александровича — только что произнесенная фамилия Бубликов. Так звали его давешнего одноклассника; вместе с Валерой они действительно сотворили подляну Наталье Дмитриевне… В каком это было классе? В шестом. Ножку отломил во время перемены неизвестно кто, а вот подсунуть с виду целый стул грузной Наталье придумал он, Коля Бояринов. Может быть, в отместку за ее злопамятность, а может, за всегда презрительно выдвинутую нижнюю губу. Интересно будет посмотреть на нее, когда она шлепнется…
— Ну, что ты молчишь? — спросил полный мужчина.
Николай Александрович решился:
— Бубликова, — спросил он, — зовут Валерием? — И снова удивился своему тоненькому голосу.
— Не придуривайся, Бояринов! — лицо женщины покраснело. — Или ты хочешь из нас дурачков сделать?
Полный молча разглядывал стоявшего перед ним… кого? Кого?!
Николай Александрович кашлянул, поднял руку к галстуку, решив навести порядок в отношениях с этими странными людьми, которые неизвестно за кого его принимают. И выяснить наконец, что за фокусы здесь происходят. Этот ералаш начал ему надоедать! Он поднял руку к галстуку, но не нашел его на привычном месте. Начал искать, шаря по груди… Заметил слева от себя какое-то движение, повернулся, увидел зеркало. Из зеркала на него смотрел… мальчишка… очень знакомый… Николай Александрович зажмурился, не поверив зеркалу, и потряс головой.
— Нет, вы только гляньте на него! — Сухопарая женщина хлопнула себя по бедрам. — Он еще собой любуется! Первый раз вижу такое — чтобы хулиган после содеянного смотрелся в зеркало! Ну и каким, скажи на милость, ты себе представляешься?
— В самом деле, Бояринов, — поддержал ее полный. — Уж в такой-то момент заглядывать в зеркало — это, по-моему, просто наглость. Ты бы лучше сказал, что ты думаешь о своем проступке.
— Полагаю, — сказал Николай Александрович тем же тоненьким голоском, — что это была дурость, вернее, импульсивность, свойственная переходному возрасту. Вы же как педагоги знаете, что наперед редко кто из них думает. Разумеется, проступок нельзя оставлять безнаказанным. Но вот о чем я хотел вас спросить…
Женщина перебила его:
— Что ты несешь? — выкрикнула она. — Нет, — обернулась она к полному, — он в самом деле считает нас дурачками!.. И про кого ты говоришь? Про себя или про каких-то "них"? У них, видите ли, импульсивность — а у тебя что?! Стул-то поломанный кто Наталье Дмитриевне подставил?
У Николая Александровича снова закружилась голова.
В этой невесомости нужно было обрести хоть одну точку опоры.
— Я, — твердо признался директор 33-й школы. — Отрицать не буду: было.
— Было! — снова вскричала женщина. — Говорит, будто это случилось бог знает когда! Час назад это произошло!
"Час назад?! — Николай Александрович снова почувствовал себя в невесомости. — Что-то со мной произошло, и я все еще не знаю что"…
А полный уже взял решение задачи на себя:
— В общем, так, — объявил он. — Завтра ты, Бояринов, приходишь в школу с родителями. Вместе и потолкуем о вашей, как ты говоришь, импульсивности. Может быть, ты в следующий раз будешь думать наперед. Иди!
Николаю Александровичу захотелось еще раз заглянуть в зеркало, но он не рискнул. Подумал, что зеркало есть, наверно, в приемной, и подчинился приказу.
Он подумал, что зеркало всё ему объяснит.
Выйдя, директор пошарил глазами по стенам приемной и увидел таблички на противостоящих дверях. На одной было написано: "Директор Журавлев Вячеслав Федорович", другая гласила: "Завуч Синицына Лариса Анатольевна".
— Ты что, Бояринов, остолбенел? — услышал он голос молодой пышноволосой секретарши, поднявшей к нему голову. — Влетело тебе? А сейчас еще и Бубликова приведут…