Охотники за прошлым
Шрифт:
– А если так, – размышляя, вставил майор, – надо продолжать работать в двух направлениях. Во-первых, искать новые связи вдовы.
– Да, – подтвердил полковник. – Тут я помогу вам людьми.
– А во-вторых, отделить тех, кто не повезет документы, – закончил майор свою мысль.
– Согласен. Именно отделить. Изолировать исполнителя последнего этапа. Чтобы лучше высветить его.
– Для начала сразу исключим Розенберга.
– Согласен. Не в его годы и не с его подготовкой пробовать перейти границу нелегально.
– Вторым, наверное, придется исключить бородача, хотя это очень подозрительный тип.
– А я бы, Александр Степанович, бородача все же оставил. Он и в геологи записался не ради романтики, а, возможно, чтобы прощупать вероятность нелегального перехода границы на Тянь-Шане.
– И я бы тоже оставил его. Виталий Иннокентьевич, но дело в том, что новое лицо появилось, и оно вызывает очень серьезные подозрения.
– Что за новое лицо?
– Медсестра из санатория Академии наук. Надежда Ивановна Бронникова. Причем Бронникову связывала непонятная – особенно из-за разницы в возрасте – дружба с Бирутой Маркевиц. И самое главное: через десять дней Бронникова на теплоходе «Мария Ульянова» отправляется из Риги в круизное плавание по странам Балтийского и Северного морей.
– И вы так спокойно говорите об этом! – Полковник даже остановился. – Маркевиц, владеющая документами, умерла, документы, возможно, похищены, а ее близкая подруга вдруг едет за границу!
– Виталий Иннокентьевич, имеется одно обстоятельство... Дело в том, что Бронникова едет не вдруг. Заявление на круиз она подала еще в конце прошлого года, то есть задолго до того, как произошло нарушение границы, которым мы занимаемся.
Полковник Сторожев задумался. Сорвал травинку, пожевал ее. Травинка оказалась горькой. Полковник сердито сплюнул и сказал:
– И все же это не отменяет нашего интереса к Бронниковой как к ближайшей подруге Маркевиц. Пусть отправляется в круиз... Надеюсь, вы понимаете, что требуется от вас?
23
Поезда отправляются в путь деловито, самолеты – гордо, пароходы – торжественно. Именно такое ощущение – торжественности момента – возникало у каждого, кто в этот послеполуденный июльский ясный час находился на Рижском морском вокзале, провожая кого-либо или просто любопытствуя.
Построенное почти у самой воды, вытянутое в длину, глядящее огромными квадратами стекол в тонких металлических переплетах, здание вокзала закрывало часть судна, стоявшего у причальной стенки. А если отойти по берегу левее, где сооружено нечто вроде крытого перрона, можно увидеть в перспективе весь – от носа до кормы – белоснежный теплоход с алой широкой полосой на дымовой трубе и такой же алой надписью на борту: «Мария Ульянова».
Майор Савин приехал на Морской вокзал вместе с пограничниками. Отведенную ему комнату знал каждый из сотрудников, приданных Александру Степановичу в помощь.
С Бронниковой пока все обстояло благополучно. Приехав одним из автобусов Интуриста, она ненадолго вошла в зал ожидания – выпила газированной воды из автомата, купила в киоске журнал и села на скамейку крытого перрона. Поставив к ногам чемодан, примостила на него большую синюю сумку с плетеным ремнем.
Обо всем этом было доложено майору Савину.
У него мелькнула мысль: а не выйти ли взглянуть на ту, которая вот-вот может стать важным звеном в деле? Майор был в штатском, вид его не должен вызвать никаких подозрений. А кроме того, Бронникова не только не знала майора в лицо, но даже не подозревала о его существовании. Но тут раздался телефонный звонок. Майор снял трубку, и почти сразу на его до этого спокойном лице появилось выражение, сходное с тем, какое бывает у рыболова в момент, когда окунь, схватив червяка, делает уверенную длинную потяжку.
– Виктор Серфик вызвал такси на дом, доехал до Комсомольской набережной, там отпустил машину и теперь направляется к Морскому вокзалу. В руках у Серфика – плоский чемоданчик «атташе».
Александр Степанович вышел наружу и встал шагах в пяти от входной стеклянной двери, где собралось несколько туристов покурить.
«...Вот ты какой!» – подумал про себя майор, увидев приближавшегося к вокзалу не особенно рослого, но довольно крепкого загорелого парня. Серфик был в той же одежде, что и на пляже, когда знакомился с Павлом Ивановичем. Голубая легкая каскетка с рекламными буквами по всему околышу, желтая рубашка с напечатанной на груди женской головкой, сильно потертые джинсы.
Заметно было, что борода Виктора Серфика совсем недавно приведена в порядок – укорочена и подбрита. Серфик скрылся в зале ожидания. Майор не пошел туда – там есть свои люди. А если бородач ищет Бронникову, то выскочит сразу же, как только убедится, что ее там нет.
И действительно, Серфик с тем же скучающе-высокомерным видом довольно скоро вышел. Лениво огляделся, прикинул, где людей погуще, и направился туда.
Вскоре майору Савину доложили:
– Серфик потолкался среди людей, пошел к скамейкам. Там увидел Бронникову и еле заметно среагировал на это. Попросил какого-то гражданина подвинуться, но сесть удалось не рядом с Бронниковой, а через одного человека. Серфик поставил себе на колени чемоданчик и начал постукивать по нему пальцами, мурлыча какой-то мотив. Бронникова, явно интересуясь бородачом, повернулась в его сторону. Тот либо не заметил ее движения, либо не захотел заметить. Возможно, он ждал более подходящего момента. Но тут к Серфику подошел какой-то парень примерно одного с ним возраста и что-то коротко сказал. В ответ Серфик сделал непонимающее лицо и пожал плечами. Парень отошел. А через несколько минут и сам бородач, так и не вступив в контакт с Бронниковой, покинул скамейку. Пошел в кафе – оно на втором этаже, – взял кофе и коньяк. Сейчас сидит за столиком и вовсю треплется с двумя миловидными случайными соседками.
– А Бронникова, – быстро спросил майор. – Пошла за ним?
– Нет, продолжает сидеть на скамейке.
– И он ничего не передал ей?
– Ничего.
Началась посадка на теплоход. До того, как подняться на борт, пассажиры должны были пройти таможенный досмотр. В большом зале на определенном расстоянии одна от другой стояли кабины таможенников. Работник таможни ставил на стойку чемодан, раскрывал его и проверял содержимое. После проверки чемодан ставился на тележку. По мере наполнения тележки грузчики отвозили вещи на теплоход.
А сам турист выходил на причал, поднимался по трапу и наверху, при входе на судно, предъявлял пограничнику паспорт. Взглянув на фотографию в паспорте и на владельца, пограничник отдавал честь и возвращал документ. Это означало, что данному гражданину Советского Союза граница открыта.
Чтобы не было ненужной толкотни, туристов разбили на группы. Руководитель каждой группы объявил, что женщинам предоставляется первоочередное право на таможенный досмотр. Надежда Ивановна Бронникова этим правом не воспользовалась, а предпочла ждать, пока подойдет ее очередь.