Охотники за сказками

Симонов Иван Алексеевич

Насчет Леньки есть у меня и другие соображения. Думаю, что, если пойду с ним на пару, в обиде не буду.

Старший раздумывает, прикидывая, как бы не ошибиться при разделе. Он внимательно смотрит на меня и, словно угадав мои мысли, решает:

— Зинцов пойдет с Костей Крайневым, а мы — с Павлом. Согласны так?

— Все в порядке! — подмигивает мне Ленька и ползет на четвереньках под деревянные дедушкины нары, где упрятаны лук и колчан со стрелами.

Костя достает в углу на полке пудовичок с сушеной рыбой,

десяток печеных картошек; раскладывает все это ровными кучками.

— Разбирайте питание на дорогу!

Сушеные окуньки и картошка у каждого в кармане. Туда же убирается ломоть хлеба. Костя прицепляет к ремешку свою сумку на пуговках и аккуратно укладывает в нее листок с квадратами.

Замечаем время по дедушкиным ходикам на стене. Закрываем сторожку на замок и, спрятав ключ в условленном месте, выходим на просеку.

Вырубленная светлая полоса для нас сегодня словно таинственный камень на распутье для сказочного витязя: отсюда наши пути расходятся в разные стороны. И никто не скажет, какие беды подстерегают или удача ждет нас в пути.

Костя задался целью все помеченные на чертеже кварталы кругом обойти, а деда Савела отыскать.

План старшего такой: каждая группа своей просекой пойдет, по кварталу в обе стороны будет прокрикивать.

— Прокрикнем?

— Прокрикнем, — поддерживает Павка Дудочкин. И дорога по прямым просекам и само словцо «прокрикнем» ему нравятся.

Путь по Костиному плану делится на две равные части. Никто не в обиде.

С места старший предлагает одной группе податься на квартал влево, другой — на столько же вправо.

— Там снова будут просеки, — говорит старший, указывая их карандашом на чертеже. — По ним пойдем в ту же сторону, куда сейчас смотрим.

— На север, — замечает Павка.

— Точно, на север. Пять кварталов — пять верст. Дальнюю верстовую полосу участка Костя снова оставляет на прокрикивание.

Затем группы расходятся еще шире. Каждая подается в сторону на четыре версты. Отсюда обе группы поворачивают на юг, охватывая таким образом весь участок, оставляя лишь самые края на прокрикивание.

— Не спутаемся?

— Не спутаемся.

Каждому видно, что пойдем мы в одну сторону, только будет между нами лесная полоса в десять верст. Идти этими просеками надо тоже десять, до южного конца участка.

И снова следует правым направо, а левым налево, чтобы сойтись вместе на просеке и всей компанией к дедушкиной сторожке возвращаться.

Мне очень нравится такой точный расчет. Даже среди леса мы себе встречу назначаем. Уверены, что именно по этому плану и должно все получиться.

Подсчитываем, сколько же каждой группе пройти нужно. Один да пять, к ним еще четыре — десять. Десять к югу и пять до встречи — еще пятнадцать. До дедушкиной сторожки — пять. В общей сложности получается тридцать верст.

Прибрасываем на болота, которые могут встретиться на пути и придется обход делать, прикидываем время на еду и отдых. Уверены, что еще засветло каждый свою половину большого квадрата одолеет.

Ленька поднимает ветку из-под ног, отвернувшись в сторону, ломает от нее две палочки и зажимает в кулаке.

— Длинная — направо, короткая — налево, — предлагает он Косте тянуть жребий.

Но старший предоставляет нам выбор без жребия.

В какую сторону, Квам, у тебя душа лежит? Кивком головы Ленька подсказывает мне.

— Направо, — говорю я.

— Кто поедет направо — коня потеряет, поедет налево — головы лишится, — изрекает Ленька, как ему запомнилось, надпись на камне перед сказочным витязем.

Павка, готовясь к расставанью, протирает ладонь о штанину.

— До свиданья, — смущаясь своей чувствительности, протягивает он руку Леньке.

Зинцов только виду не показывает, что и он взволнован таким расставаньем. Небрежно сдвинул бескозырку на затылок.

— До свиданья, Павлуша!.. Не отставай! — говорит он мне, забирая вправо, на новую просеку. А еще через три десятка шагов шепчет: — По солнышку!

В чаще леса

Так вот зачем понадобилась Леньке правая сторона! Прямая дорога просекой кажется ему легкой и скучной. Хочется потруднее да повеселее. Так раздумываю я, шагая следом за Зинцовым между стволами деревьев.

— Может, и на дальнее озеро завернем? — оборачивается он ко мне. — Для нас верста не велик крюк.

— И тридцати хватит, — говорю я.

— Пожалуй, не стоит, — соглашается Ленька. И я зачисляю себе первую победу.

По перекрестным просекам отсчитываем кварталы.

— Один… два… три… четыре…

На пятом Ленька во всю прыть припускается в чащу леса.

— Ау-у-у! — звенит из-за сосен в тишину бора. Состязаться с Ленькой в беге не только бесполезно, но и опасно. Только дай понять, что ты гонишься, не хочешь отстать от него — скроется, и не дозовешься. Поэтому я виду не подаю, что и мне хочется припуститься, ныряя между стволами, качая молодые сосенки, встряхивая густые ветви елей. Как ни хорошо знаю я Леньку, но такая игра в лесу не годится.

Разочарованный своим спутником, он дожидается меня У молодой елки.

— А зачем тебе сумку нужно таскать? — удивляется он.

— У меня карманы худые.

— Тяжелая? — спрашивает Ленька, снимая с моих плеч вещевой мешок.

— Печеная картошка там. И рыба.

— Устал?

— Ничего, — отвечаю я негромко. — Только бы дедушку найти.

— Найдем, обязательно найдем! — подбадривает Ленька.

Такой разговор мне нравится. Хорошо, если бы до конца пути не мне пришлось уговаривать Леньку, а ему приноравливаться ко мне.