Охотники за удачей
Шрифт:
— Смотрите, как все чудесно, — продолжал восхищаться Лихолит. — Даже не просто чудесно, а идеально…
— Что идеально? — уточнил Врублевский.
— Вон там, на четвертом этаже, зашторенные синими занавесками — окна квартиры Смокотина. А напротив — дом, который всего на этаж выше его квартиры. Мечта любого снайпера. Плохо только, что нет чердачных оконцев с этой стороны. Но если ночью лечь на крыше и укрыться чем-то вроде серого брезента, то с верхних этажей ты будешь незаметен…
— Хотите пристрелить его через окно? — догадался Врублевский. — Но его окна плотно зашторены. Смокотин сам был снайпером и не раз убивал людей после службы в армии. Он профессионал
— Нет нынче настоящих профессионалов, — напомнил старик. — Есть те, кто хорошо стреляет или неплохо дерется. А настоящих профессионалов по ликвидации нет. Их просто «не делают». Окна на кухне закрыты лишь тюлью. Рано или поздно он должен выйти на кухню? Должен. Впрочем, я не говорил, что собираюсь стрелять в него. Я просто сказал, что это идеальное место для снайпера… Такого уровня, как Смокотин… Поднимемся, посмотрим.
На крыше Лихолит долго бродил вдоль поребрика, разглядывал лифтовые будки, зачем-то подпрыгивал на мягком покрытии крыши и наконец удовлетворенно кивнул:
— Да, идеальное место. На улице труп быстро обнаружат, а вот если бить через окно, то еще и время на отход останется. Хорошо… А теперь, сынки, отправляйтесь домой. Даю вам три-четыре часа передышки. Постарайтесь выспаться… если получится. Не исключено, что у нас будет бессонная ночь. А сколько нам еще не придется спать потом, не знаю даже я… Ступайте, я зайду за вами.
— А вы? Что будете делать вы?
— Пока что ничего увлекательного. Пройдусь, погляжу, послушаю, — он подбросил на ладони трость с замаскированным в ней трубчатым микрофоном направленного действия. — Камушек мы в болото бросили, теперь мне интересно, что они квакать начнут…
Метаясь по кабинету, Шерстнев орал дурноматом:
— Убью! Кожу с живого сдеру! Глаза вырву! На части порежу!
Сокольников с перебинтованной ногой сидел на диване в углу кабинета и, страдальчески морщась, время от времени вытирал с висков холодный пот, всем своим видом демонстрируя, как ему плохо и мучительно больно. Но и это не спасло его от двух сильных затрещин, которые отвесил ему разъяренный Шерстнев.
— Наложил в штаны со страху, ублюдок?! Ну скажи — наложил?! Почему ты не застрелил его прямо там?! Почему?!
— Он сперва выстрелил, а потом затащил меня в машину, — соврал Сокольников, потирая опухшее ухо, — я был ранен… Я пытался достать оружие, но с ним были двое… Нет, трое. Они держали направленные на меня пистолеты… автоматы…
— Ты пацан, или ты дерьмо кошачье? Ты должен был завалить его там же, не сходя с места. Со стариком справиться не мог!
— Это не просто старик, шеф… Это настоящий волкодав. Ему в кайф людей мочить, я это по его глазам видел. У него такие глаза… Он улыбался, когда стрелял в меня…
— Я буду смеяться, когда прирежу тебя! Тебе меня боится надо, а не его, понял?! Значит, он меня грохнуть грозился?
— Третьим, — подтвердил Сокольников. — Первым Абрамова… покойного Абрамова, вторым — Смокотина, — он покосился на молчаливо стоящего у дверей товарища, — а вас — третьим… Меня — четвертым…
— Ты первым будешь! — пообещал Шерстнев. — Вернее, вторым. Первым я его прикончу! Все дело обгадили! Врублевского упустили, девчонку до сих пор ищете, а теперь еще и старый пердун с замашками Чикатило прибавился! Весь город у наших ног, и что? Вместо того, чтобы грести «лаве» и жить, катаясь как сыр в масле, я теряю людей! Миронов, затем двое «быков», пристреленных то ли Врублевским, то ли черт-те кем, два «жмурика», оставленных в засаде, затем Абрамов, которого пристрелил этот седой лишайник, теперь
— Потому что сейчас он охотится за мной, — спокойно пояснил от дверей Смокотин. — Выискивает способы и возможности, и когда найдет… я принесу вам его уши… Если у меня все получится. А если нет… Значит завтра вам принесут мои уши.
— Что это за загадки? Говори по-человечески!
— Возле офиса он караулить меня не станет — слишком много наших парней поблизости. «Водить» меня по городу, выбирая удобное место, тоже сложно… Я со смертью давно «накоротке», предвидел возможность того, что и меня рано или поздно захочет кто-нибудь скушать. Лучше уж подготовиться, заставить противника встать в выгодный ракурс, обеспечить ему наибольшее благоприятствование, чтобы знать, откуда будет нанесен ответный удар, заманить в ловушку и нанести удар первому. Это даже хорошо, что сейчас моя очередь по его «списку». Теперь я знаю не только место, но и время. Он оказался столь глуп, что сам подсказал мне его. В некотором роде, он и мне обеспечил «наибольшее благоприятствование»… Вам будут неинтересны все эти подробности, шеф, но я надеюсь порадовать вас этим вечером… А сейчас, с вашего позволения, я пойду. Мне нужно подготовиться.
— Какие все умные, загадками говорят, один я дурак, ничего не понимаю, — проворчал Шерстнев, поневоле успокаиваясь под воздействием исходящего от Смокотина хладнокровия. — Люди тебе в помощь нужны?
— Нет, — отказался Смокотин. — Не люблю, когда в серьезном деле кто-то путается у меня под ногами. Это будет тот поединок, который я люблю.
Он кивнул на прощание и вышел.
— Вот, учись у него, — сказал Сокольникову Шерстнев. — Вот это — настоящий пацан и настоящий бригадир. А ты — тряпка половая, дерьмо собачье! Повезло старому ублюдку, что не на Смокотина, а на тебя нарвался…
Робко постучав, в кабинет заглянула секретарша.
— Олег Борисович, там к вам человек пришел, говорит, что у него очень важная информация, которая вас наверняка заинтересует.
— К черту всех! Все «темы», все «стрелки», все «разборки» — потом! У меня сейчас другая головная боль…
— Он говорит, что это по поводу возникших у вас проблем. Просил сказать, что его фамилия — Радченко, гардеробщик из бара «Фаворит».
— Гардеробщик? — задумался Шерстнев. — Этот парень всегда приносил мне весьма интересную информацию… По нашим проблемам… Хм-м… Зови гардеробщика…
Парой минут спустя в кабинет вошел Радченко. Покосился на Сокольникова с перебинтованной ногой, на хмурого Шерстнева и вежливо поздоровался:
— Добрый день, Олег Борисович.
— Какой он, к чертям собачьим, «добрый»?! Дерьмовый день!
— Надеюсь, что все же добрый, — сказал Радченко. — У меня есть для вас интересная информация. Даже две. Первая — час назад в автомобильной катастрофе погиб Капитанов.
— Капитан? — опешил Шерстнев. — Как погиб? Кто
его?
— Официально — несчастный случай, но вы правы: действительно «кто-то» его… Убирая подробности, назову лишь причину: это все тот же ублюдок, который досаждает и вам. Его фамилия Лихолит. Очень известная личность… в своих кругах. Сами, своими методами вы с ним не справитесь. За свою жизнь он убил больше людей, чем насчитывается сейчас в вашей группировке. Это профессионал высочайшей квалификации. И фанатик своего дела.