Охоться на меня, дорогая
Шрифт:
Что ж, приятно знать, что они продолжали отвлекать меня намеренно. Так что я действительно не могу винить себя за то, что пропустила мимо ушей то, о чем он говорит.
— Что ты имеешь в виду? Какие два имени?
Тристан хихикает и обходит вокруг, чтобы встать перед стулом с привязанным к нему Джеймсом, его пальцы ловко крутят лезвие в руке. Глаза Джеймса не отрываются от ножа. Я не могу винить его, это красивое зрелище, но почему-то я не думаю, что он ценит это так же, как я.
— Разве это не вызвало никаких тревожных звоночков, что определенные люди слишком
Дерек подходит и встает передо мной, поднимая руку, чтобы коснуться моей щеки.
— Если бы нам не нужно было, чтобы кто-то взял на себя вину за все это, я бы все равно убил их сам. Как я уже говорил раньше, Малышка, никто никогда не должен прикасаться к тебе или приближаться снова, кроме нас. Я бы с радостью выебал тебя в их крови, как мы это сделали с кровью Марка.
Меня осеняет осознание.
— Декер и Трэвис.
Порочная улыбка появляется на его губах, как будто он гордится мной за то, что я собрала кусочки воедино.
— Да, Джеймс знал, что ты была его лучшим помощником в выяснении, кто стоял за всем этим, но, конечно, они хотели разобраться с убийцами сами, вне закона. Поэтому он послал Декера и Трэвиса пронюхать о твоем расследовании в надежде не только найти виновных, но и завербовать тебя в качестве дополнительной выгоды. Они планировали выманить это из тебя. Но никто из них не мог предсказать, что происходит на самом деле.
Я оглядываюсь на Джеймса, ненависть прожигает меня насквозь.
— Ты использовал их как пешек в своей безумной игре, точно так же, как использовал наших матерей. Ты заслуживаешь каждую частичку того, что с тобой происходит.
Тристан снова крутит нож, и Джеймс громко сглатывает. Дерек снова смотрит на Джеймса, его голос холодный и неумолимый, когда он продолжает:
— Декер и Трэвис были не более чем твоими лакеями, выполнявшими твои приказы, в то время как ты прятался в тени, думая, что ты неприкасаемый. Ты все еще чувствуешь себя неприкасаемым, Джеймс?
Я едва вижу, как Тристан двигается, но внезапно по одной из щек Джеймса стекает струйка крови из пореза прямо под глазом. Джеймс по-прежнему молчит, ни крика, ни истерики даже не указывают на то, что он это почувствовал, но я вижу напряжение на его лице.
Тристан наклоняется ближе, его голос низкий и опасный.
— Это за жизнь, которую ты украл у меня. Видишь ли, Джеймс, мы не собираемся просто убить тебя и покончить с этим. Нет, это было бы слишком просто. Мы хотим, чтобы ты почувствовал каждую унцию боли и страданий, которые ты причинил нам. Мы хотим, чтобы ты понял, каково это — быть во власти кого-то другого.
Я делаю шаг вперед, держа в руке нож Дерека, мой гнев теперь пылает, как раскаленное добела пламя.
— Ты разрушил так много жизней, включая нашу. Ты даже не подумал о том, как это повлияет на нас.
Джеймс усмехается, и я вижу, что теперь он полностью избавился от внешности хорошего парня, злой взгляд его глаз только больше напоминает мне о том дне, когда он забрал у меня маму.
— Как именно я должен
Дерек делает шаг вперед, в его руке еще один нож, который он, должно быть, спрятал где-то еще при себе. Он двигает лезвием так же быстро, как и Тристан, и проводит еще одну тонкую линию на коже другой его щеки.
— Я думаю, мы уже установили, что предпочитаем термин — психотический. Это за жизнь, которую ты украл у меня.
Я подхожу ближе, мое сердце колотится в груди, но сейчас во мне царит странное спокойствие. Тьма, которая когда-то преследовала меня, теперь становится моей силой. Тристан и Дерек отступают, давая мне пространство, необходимое для прямого столкновения с Джеймсом. Они встают рядом со мной, их присутствие тихое, но мощное, демонстрирующее их непоколебимую поддержку.
Я наклоняюсь ближе к Джеймсу, гнев и боль сжигают меня изнутри.
— Ты забрал у меня все. Мою мать, мое детство и шанс вырасти с моими Королями, другими частичками моей души. Невозможно причинить тебе столько боли за тысячу жизней, чтобы было достаточно за то, что ты сделал.
Джеймс почти физически расслабляется, когда до него доходят мои слова, в его глазах появляется легкое облегчение.
Глупо. Очевидно, он не уделял этому достаточно внимания.
— Но это не значит, что я не собираюсь пытаться.
Глава 40
Алекс
Я молча наблюдаю за Джеймсом, пока собираюсь с мыслями. Поигрывая лезвием ножа в своей руке, я использую его кончик, чтобы тщательно почистить под одним из своих ногтей, прежде чем направить его обратно на него.
— Итак, если бы подонку номер один и подонку номер два не удалось соблазнить меня, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, они собирались это сделать, что бы ты сделал? Ты бы попытался сделать это сам?
Дерек слегка рычит, но не вмешивается, позволяя мне пока взять инициативу в свои руки. Глаза Джеймса впиваются в мои, но я больше не могу видеть человека, которым я восхищалась, все, что я могу видеть, это монстра, которым он на самом деле является под лощеным фасадом агента ФБР.
Я склоняю голову в задумчивости, поднося кончик ножа к подбородку, и на мгновение задумываюсь.
— Я помню, что ты сказал моей матери той ночью. Что она должна была продолжать сосать твой член и позволять тебе трахать ее в киску, когда ты скажешь, а потом я должна была занять ее место.
Вся комната неподвижна, как будто сама комната затаила дыхание. Атмосфера в этот момент настолько напряженная, что становится душно. Но Джеймс по-прежнему не выглядит так, будто ему стыдно за то, что он сказал или сделал. Я наклоняюсь вперед, так что мое лицо теперь ближе к его лицу, позволяя ножу упасть вперед, кончик очень слегка вдавливается в рубашку от костюма, которая на нем надета. Я смотрю на нее, когда провожу ножом вниз по его груди, медленно царапая ткань там.
Украдкой взглянув на него из-под ресниц, я бросаю на него взгляд, почти такой, как будто я бы серьезно обдумала эту мысль. Как будто сама мысль об этом не вызывает у меня тошноту в животе.