Охватить всё книга-2
Шрифт:
– Опять нажрался?.. – провозгласила сходу, показывая преимущество своё.
Она понимала, считала, что никуда Елисей не денется, пока дети не выросли ещё. Что-что, а моральные качества, выучила хорошо. И сейчас, он просто промолчал.
– Ты детям обещал в город свозить, на пруд купаться.
– Обещал, свожу, - ответил Елисей.
– Я с вами поеду.
– Зачем?.. чтобы следить?.. так я их, в любом случае, не оставлю, нечего бояться.
Мария возмутилась:
– Я ведь жена тебе, или ты забыл?
– Всё, успокойся, хочешь, езжай. Кстати, где они?
–
– Я ведь на работе был.
Но пластинка завертелась, пошли упрёки, оскорбления… в общем, очередная серия мыльной оперы, под названием – Спасите пошлость.
Встал Елисей, угрюмо посмотрел пьяными глазами, показывая этим, что закончен разговор, но истерика у Марии началась. Даже такое состояние было искусственным, не откровенным. Сердце в комок сжалось…
– Можешь убираться на все четыре стороны… - уже кричала Маша.
– Отдай детей, уйду. Для тебя они, как вещи, а для меня…
Мария в роль вошла, ещё громче закричала, в крик вложила всю неприязнь к нему, и кричать старалась громко, чтобы слышно было всюду, особенно на улице. Пусть послушают, какой изверг Елисей, и как она несчастна.
– Ты ненавидишь, Маша, как же нам жить-то дальше?
– Раньше надо было думать, когда не было детей.
– Я думал, хотел уехать сразу с юга, ты же увязалась… почему? Я выполнил обещание своё, тогда, двенадцать лет тому, - посмотрел устало, - ладно, пойду, прогуляюсь, чего уж теперь… Не правильно это, искать виновных. Не обращай внимания, просто помолчи, что-нибудь решу.
Где-то в глубине души, Елисей мечтал, даже жаждал, чтобы Мария нашла себе какого-нить мужичка простого, чтобы по сознанию её и пусть себе живут счастливо и долго. Тогда бы легче было всё определить, и Василиса раскроется тогда до самой глубины души. Лето всё равно закончится, а детям в школу, он хотел их в городе определить, Василиса вроде, как не против… Понимал и то, что жизнь, чем дальше, тем хуже становиться будет, а это травма всем и, прежде всего, детям.
Пытался несколько раз поговорить с Марией, получал естественный отпор собственника душ, таковой считала Елисея, раз муж, значит, только ей может принадлежать, и любовь здесь не причём. Елисей даже застонал от безысходности какой-то, понимая, что Мария даже понять чувство не способна, но и права. Он не винил её ни в чём, только себя. Судьба, будто играла с ними какой-то дьявольский шабаш, и кто здесь распределяет роли, так это не он, точно. Но понимал и то, что надо принять какое-то решение. Если примет, хоть какое, ситуация начнёт меняться, а там можно будет и как-то управлять.
Василиса так же часто не допускала, не хотела принципы ломать, не хотела разрушать семью. Бывало, просто просила его, чтобы ушёл и не возвращался больше, и он уходил, обиженный, несчастный, готов был умереть тот час, но, опять же, как дети без него?.. Вот жизнь и жить невозможно и умереть нельзя. Он уволился с завода, но и Василиса там не задержалась. Она давно хотела жизнь свою посвятить детям сиротам, а в девяностые их много появилось. То, что уволился, не изменило ничего… невозможно от себя уйти. Так и болтался между небом и землёй, на границе чести и бесчестия, любви
Из дому в лес ушёл, недалеко небольшая берёзовая роща, которая успокаивала Елисея, вот он туда и шёл. Воспоминания нахлынули о Василисе, он помнил… или вспомнил, как сюжет прекрасной песни их вторую встречу, которая определила дальнейшие события…
Это было ровно через неделю, как приходил он к ней в первый раз. Странно было то, что, на этот раз, Василиса сама Елисея попросила. В этот день к ней должен был прийти Борис, и она просто решила прикрыться Елисеем. Нет, она, разумеется, не использовала в слепую Елисея, а честно рассказала и попросила, чтобы он в это время был у неё.
Елисей был рад помочь, а пока они упивались своим общением стихами. Они писали друг другу стихи, стихами говорили, общались, рифма сама формировалась. Слова, как стайка воробьёв, просились к проявлению, но послушно ждали своего момента, чтобы украсить мысль. Это было время вдохновения, радости, любви и единения. Это песня, в словах и музыке которой, они купались оба.
К Василисе приехал часов в десять и вовремя как раз. Не успел освоиться, как пришёл Борис. Дверь Елисей открыл, поздоровался и пригласил на кухню, видя бутылку в руках Бориса. Борис, конечно, растерялся, и это видно было, зато Елисей хозяином почувствовал себя, и нравилось ему ужасно это. Как бы невольно, он играл роль мужа Василисы и был безмерно счастлив.
Когда сели, Елисей Василису попросил:
– Милая, приготовь нам что-нибудь закусить, надо же познакомиться с коллегой и твоим другом.
Василиса засуетилась, как хозяйка. Видно было, что и ей нравится играть роль жены любвеобильной. Но не успели толком познакомиться, Борис засобирался к тётке.
– Что ж, надо, так надо… - Елисей не возражал.
И Борис ушёл, остались только Елисей и Василиса, что только-только вжились в роль мужа и жены, они ведь были творческими натурами, хоть и жили в гуще жизни, как все люди. Пока же они не зависели от жизни, и не хотелось заканчивать игру.
– Спасибо, Елисей!.. – поблагодарила Василиса, чуть огорчаясь, что закончилась игра.
Елисей в какой-то неге пребывал, он всё ещё играл любящего мужа… просто подошёл к ней, привлёк к себе, поцеловал.
– Что он от тебя хотел?
Василиса посмотрела на него недоуменно:
– А ты как думаешь?
Отметил Елисей, что не оттолкнула Василиса…
– Как я думаю-у?.. так ведь не с бутылкой надо приходить, а со цветами.
– Видимо, он ухажёр плохой, не знает, - улыбнулась Василиса, - а ты знаешь?
– Я?.. знаю!..
– И как это выражается?.. объятиями и поцелуем?
Елисей понял, что всё ещё её в своих объятьях держит, смутился чуть и отпустил.
– Не только, Василиса.
– Что же ещё?
– Хочу всю вселенную бросить к твоим ногам.
– Вроде кто-то мне уж это говорил, - засмеялась Василиса, - ты, Елисей, похоже, в роль вошёл.
– Какую роль, - будто не понял Елисей.
– В роль мужа!.. а ты опасный человек.
– Чё это, опасный?.. – чуть было не обиделся Елисей, пытаясь скрыть желание своё.