Океан Бурь. Книга вторая
Шрифт:
Володя сразу понял, что о нем кое-что капитану уже известно и ничего хорошего в этом нет.
Капитан обрадовался, увидав Володю, как будто он давно мечтал с ним встретиться, да все никак не удавалось.
Он протянул руку и засмеялся:
— Ага, вот ты, значит, какой, Володя Вечканов.
Володя осторожно положил свою слегка вздрагивающую и холодную, как рыбка, ладошку в широкую капитанскую ладонь и на всякий случай сказал:
— А это вот Венка.
— Ясно, — продолжал радоваться капитан. — Вот ты, значит, какой.
— Какой?
— Так
Володя вздохнул.
— Ну, что ты приуныл? Давай-ка лучше потолкуем насчет кос…
— Ну, папа! — протестующе воскликнула Милочка.
— А что? — спросил он. — Я так и подумал, что они пришли насчет космоса. А про косы, — он наклонился к Володе, — даю тебе слово, я узнал на родительском собрании. И захотелось мне потолковать с тобой. Ты, Володька, возьми себя в руки. Косы, понимаешь, мелочь, пустяк. А в нашей летной дисциплине даже такая мелочь — это не пустяк. Понял?
— Все, — твердо сказал Володя.
— Кончено, — сказал Венка.
— Запомните, товарищи, дисциплина для, нас с вами — это главнее всего.
Володя сказал:
— Все понятно.
Милочка взмахнула портфелем и убежала домой. Капитан положил свои перчатки на крыльцо, сел на них и предложил:
— А теперь давайте о деле.
Не успели они еще задать своих главных космических вопросов, как он — вот это человек! — все сразу понял.
— Дело, ребята, простое. Я так думаю: во-первых, вам вырасти надо, выучиться, ума набраться, а кроме того, — сжав кулаки, он с силой потряс ими, — здоровье, ребята, надо железное и волю, ребята, стальную.
— Мы это учитываем, — уныло сказал Венка, соображая, как им еще далеко до Луны.
А Володя, поставив на землю свой набитый портфель, начал загибать пальцы:
— Целину мы уже не увидим, Братскую ГЭС тоже, в Сибири тоже без нас. Пока вырастешь, все уже готово.
— Да! — горячо подхватил Венка. — Чем собак тренировать забрасывать, лучше бы нас. Честное слово, обидно даже.
Выслушав все это, капитан серьезно сказал:
— Вот что. Когда я был маленький, то, как и вы, думал: «Северный полюс открыли без меня, все мировые перелеты тоже без меня, война началась, и то меня не сразу взяли». Так я и думал, все сделают, и на мою несчастную долю ничего не останется… Осталось! Да еще сколько! А сейчас я гляжу на вас и, знаете, что думаю?
— Знаем, — вздохнул Володя.
— Известно, что вы про нас можете подумать: малы еще, вырасти надо…
— Это само собой. А я вот что думаю. Вот эти, думаю, ребятишки, очень может быть, на Луну полетят, на Марс, эти ребятишки еще такого насмотрятся, что мне и во сне не снилось… Так что вы не торопитесь. Растите по-хорошему.
Тогда Володя собрался с духом и задал свой главный жизненный вопрос:
— А отец у вас был?
— Это уж как положено…
— Он вам как советовал: идти в летчики или нет?
Капитан внимательно посмотрел на Володю.
— По правде говоря, ничего он мне посоветовать не успел. Погиб он, ребята, в самом начале войны. Так что все решал я самостоятельно. А ты почему об этом спросил?
Тут Венка, который уже давно томился оттого, что только молчал и слушал и ничего не объяснял, начал:
— Он с мамой живет, а отца у него нет. То есть, может быть, он и есть…
— Ладно тебе! — оборвал его Володя и собрался сам все рассказать, но капитан и на этот раз все понял.
— Ясно, — сказал он. — В жизни всякое бывает. Учись сам думать. А пока не научился, к маме все-таки прислушивайся.
— Я прислушиваюсь, да она не все мне говорит.
— Есть, значит, на то свои причины.
Володя и сам догадывался, что у мамы есть какие-то свои причины, мешающие ей откровенно рассказать о Снежкове, но он продолжал настаивать на своем:
— Никаких у нее причин нет. Просто времени у нее мало. Пропадает она на работе.
Капитан, наверное, согласился, что это не причина, потому что он усмехнулся и похлопал Володю по спине. Но тут же сообщил:
— Я, например, со своей мамой во всем и всегда советуюсь.
Такое сообщение слегка удивило Володю. И не только оттого, что у такого, как ему казалось, пожилого человека есть мама, но что он советуется с ней. Мама-то, конечно, старая, что она понимает в реактивных делах сына!
— И скажите, это она вам посоветовала в летчики пойти? — с явным недоверием спросил Володя.
Своим вопросом он так смутил капитана, что тот сразу замолчал. Потом он рассмеялся и начал рассказывать:
— Вот ты какой! Все тебе надо знать. Я в летчики во время войны пошел. Тогда, брат, советоваться было некогда. Что прикажут, то и делали. — Он посмотрел на мальчиков и окончательно во всем сознался: — Из дому я убежал, а в военкомате сказал, что мне уже восемнадцать лет. Вот как это дело было. Только учтите, в мирное время такие номера не проходят.
Володя подумал: «Ну да, не проходят!» — и сказал:
— Конечно…
— А в общем, и в мирное и в военное время надо своего добиваться. Поставил перед собой цель и не отступай. Только цель должна быть настоящая. Достойная. Чтобы от вашего дела польза была не только вам, но и всем. Понятно?
— Понятно, — вместе ответили мальчики.
— Понятно, так выполняйте.
Он ушел. И Володя с Венкой пошли своей дорогой.
— Хорошо ему там, — проговорил Володя, посмотрев на небо. — Летай себе.
ПУТЬ, ПОЛНЫЙ ОПАСНОСТЕЙ
Разве только какие-нибудь очень злопамятные люди продолжают еще называть Оторвановкой чистую, хорошо освещенную улицу Первой пятилетки. Там, где когда-то был пустырь, сейчас настроили пятиэтажных корпусов, а на свободной площади разбили сквер с аллеями, фонтанами и киосками, где продаются разноцветные прохладительные напитки и мороженое.
Таким достался Володе и его товарищам этот район города. Ничего другого они не видели и только по рассказам знали, что была когда-то на свете Оторвановка — отпетый район городской голытьбы.