Океан мечты
Шрифт:
— С удовольствием, — ответила Дженни без колебаний.
— Хорошо. Встретимся примерно в пять тридцать.
Она повернулась к лифту, предпочитая его лестнице. Хотя ее каюта находилась всего на две палубы выше, она не доверяла своим внезапно ослабевшим ногам: они не смогут нести ее с достаточной грациозностью, особенно под его пристальным взглядом.
Но в тот момент, когда двери лифта открылись, Керк, не отдавая себе отчета в том, что делает, шагнул в лифт следом за ней.
— Доеду с вами до вашей палубы.
Лифт
Керк отпустил Дженни и заглянул сверху в ее глаза с горячим вызовом:
— У меня в каюте есть бутылка вина.
Она прошептала дрожащим голосом:
— А у меня в каюте — шампанское на льду.
— Офицерам не разрешается входить в каюты пассажирок. — Он осторожно, с нежностью провел кончиком пальца по ее щеке.
От этого прикосновения ее бросило в дрожь.
— Почему?
Его улыбка была полна лукавства.
— Они могут закричать и обвинить в изнасиловании.
— А что помешает женщине закричать в вашей каюте? — дерзко возразила она.
Он подмигнул:
— Она идет туда по своей воле. Она рискует — офицер может приставать к ней.
— А не этим ли вы сейчас и занимаетесь?
— Нет. — Он чмокнул ее в кончик носа, обнял рукой за талию и снова припал к ее губам. — Так хотите рискнуть? — подзадорил он ее.
Дженни высвободилась из его объятий, уперлась руками в бока, склонила набок голову и, изо всех сил подражая Бетт Дэвис, хрипло произнесла:
— Пристегните ремни. Нас будет здорово трясти!
Глава 5
Он повел ее к запретной двери с табличкой «Каюты команды», и они крадучись направились по коридору, застеленному серым ковром.
Керк остановился у двери, табличка на которой гласила: «К. Моуэн — старший помощник капитана». Он достал из кармана ключ, отпер дверь, открыл ее и отступил, пропуская Дженни вперед.
Оказавшись внутри, она огляделась и увидела, что у него тоже каюта-сьют. Не такая просторная и роскошная, как у нее, но с диваном, креслом и кофейным столиком. На противоположной стене — телевизор и видеомагнитофон. В конце короткого коридорчика она заметила письменный стол и книжные полки вдоль стены, а у другой — нечто похожее на бар. Задернутая штора отгораживала спальный отсек.
Керк прикоснулся к выключателю на стене, и их тут же окутала романтическая музыка Ричарда Клейдермана. Он щелкнул другим выключателем — и освещение стало мягким.
Напряжение между ними было почти осязаемым. Каждый раз, когда он бросал на нее взгляд, ее охватывала внутренняя дрожь. Ладони стали влажными. Никогда она еще так не волновалась в присутствии мужчины.
Он прошел к бару, вынул бутылку мозельского.
— Это сойдет? — спросил он.
— Прекрасно, прекрасно. — Она опустилась на диван и смотрела, как Керк открыл бутылку и наполнил два бокала.
Потом он сел рядом с ней, и Дженни сделала большой глоток холодного вина, наслаждаясь внезапно нахлынувшей мягкой волной, затем отхлебнула еще.
Он поставил бутылку на кофейный столик, нагнулся, чтобы вновь наполнить ее бокал, и тихо пробормотал:
— Это гораздо лучше, чем в такое время в баре. Они все переполнены. И там шумно.
— У вас приятная каюта.
Дженни спрашивала себя, не слишком ли быстро все происходит, не следует ли ей, пока еще не поздно, просто допить свой бокал и уйти, чтобы успокоиться, лечь спать, а завтра уже решать, действительно ли нужно все это начинать. Но не этого ей хотелось.
Ей хотелось, чтобы это произошло.
И это уже началось.
Он продолжал подливать вино в ее бокал, и она продолжала пить по глоточку, расслабляясь все больше. Постепенно буря внутри ее утихла.
Наконец бутылка опустела. Они уже были в объятиях друг друга и целовались, пока не задохнулись… И поцелуи были как теплое, сладкое вино.
Его рука скользнула под ее свитер, потом под лифчик, нежно мяла груди, словно пробовала сочный фрукт на спелость. Желая большего, он начал расстегивать лифчик, и она придвинулась к нему, а потом стянула свитер через голову, без колебаний предлагая ему себя, повернулась и легла на диван.
Дженни чувствовала, что сейчас не выдержит, ее руки двигались по его спине вверх и вниз, впивались в его тело с жаждой отчаяния. Она ощущала его твердую плоть у своего живота, с замиранием сердца подумала, каким он будет огромным, и ее охватило неистовое желание, чтобы он оказался в ней. Дженни начала покачивать бедрами под ним, и он перестал играть ее сосками и, прерывисто дыша, предупредил:
— О, дорогая моя, не делай этого… пока не надо…
— Сейчас… — умоляла она. — Я хочу тебя сейчас…
Он улыбнулся ей:
— Никогда не ешь сначала десерт. Наслаждайся каждым блюдом.
Она смело протянула руку, чтобы прикоснуться к нему там, и удивилась, как его брюки не порвались под напором пульсирующей плоти.
— Десерт! Немедленно! — смело скомандовала Дженни. Никогда, с изумлением поняла она, никогда еще она не была столь бесстыдной, столь раскованной. — Я хочу тебя сейчас…
Тогда он поднялся, подхватил ее на руки. Лампа на столике заливала их мягким светом. Он не опустил ее на постель, а поставил на ноги, и теперь она стояла перед ним. Он держал ее от себя на расстоянии, обхватив ладонями груди и сжимая их, потирая соски кончиками пальцев.