Океан. Выпуск пятый

Барсов Сергей Борисович

В нескольких словах он обрисовал положение, делая упор на то, что спасательные работы будут продолжаться и их обязательно спасут, но что все должны соблюдать дисциплину, выполнять все его распоряжения и, главное, — произвести тщательный учет тех мизерных запасов воды и продовольствия, которые удалось спасти из разбившихся шлюпок во время высадки. Пассажиры из своей среды выбрали трех человек и вместе со штурманом произвели ревизию, итог которой поверг всех в уныние.

При самой жесткой экономии запасов могло хватить лишь на четыре-пять дней, а на берегу находилось 10 моряков (включая и штурмана), 31 женщина, 16 мужчин (инвалидов, больных, раненых) и 8 детей, самому старшему из которых было двенадцать лет!

Быстро

наступила ночь. Измученные люди кое-как расположились на ночевку, оставив вахтенных, которые должны были посменно бодрствовать всю ночь. Первую ночь на зловещем, негостеприимном Береге Скелетов.

НА СУШЕ И НА МОРЕ

В Кейптауне, получив известие о катастрофе «Стар оф Дунедин», морские власти поняли, что дело обстоит намного хуже, чем оно казалось вначале. Опытные моряки и местные старожилы знали много случаев, когда потерпевшим кораблекрушение удавалось попадать на Берег Скелетов, но не было ни одного случая, чтобы кому-либо удалось благополучно выбраться оттуда. Без воды, без пищи женщины, дети и больные недолго протянут на мертвом берегу, добраться до которого невозможно ни со стороны океана, ни со стороны материка. Нужно было что-то делать и делать быстро. Было решено попытаться пробиться к погибавшим… через пустыню и одновременно продолжать спасательные работы со стороны океана.

В ближайшем от места катастрофы городе Виндхуке были спешно сформированы две колонны грузовиков из 16 машин с экипажами, укомплектованными местными жителями — добровольцами, так как до этого ни одна машина не проходила к Берегу Скелетов через страшную пустыню. Никто не знал, пробьются ли машины через пески, а если и пробьются, то сколько из них. Даже самые опытные следопыты и охотники качали скептически головами на предложение стать проводниками.

Гордым бриттам и надменным африкандерам пришлось скрепя сердце обратиться к аборигенам, к презираемым ими бушменам. И забитые, угнетенные, не считающиеся за полноценных представителей людской расы бушмены, узнав, что в пустыне погибают белые женщины и дети, без колебаний согласились быть проводниками в этом небывалом путешествии, хотя им не сулили ни богатых наград, ни каких-либо привилегий.

Начальники колонн и водители получили приказ идти день и ночь через пустыню, несмотря ни на что. Грузовики везли воду, продовольствие, медикаменты, горючее, снаряжение для движения по пескам. Каждая колонна имела рацию, в состав отряда входил врач. Провожаемые добрыми напутствиями автоколонны прошли через Виндхук. Скоро сносная дорога кончилась, и ревущие грузовики скрылись в удушливых тучах песка.

…А на берегу шли третьи сутки лагерной жизни. Положение ухудшалось с каждым часом. Воду давали буквально по каплям, продукты — по крошкам, в первую очередь — детям, женщинам, ослабевшим. Пассажиры пытались укрываться от палящих лучей солнца в отрытых в песке ямах. Матросы и пассажиры-мужчины обследовали берег на две-три мили в обе стороны от места высадки, надеясь отыскать хотя бы один из плотов, сброшенных с транспорта и «Стар оф Дунедин», но ничего не нашли.

По распоряжению капитана Хиллари с полузатонувшего лайнера сбросили остававшиеся еще на нем спасательные плотики, опять загрузив их продуктами и водой, так что сами члены маленькой спасательной группы оказались в критическом положении. Однако, несмотря на все ухищрения, ни один из плотиков не достиг берега. Люди, изнемогавшие на раскаленном пляже, испытывали муки, видя, как на их глазах от борта лайнера отваливают плотики, несущие жизнь, избавление от страданий, и один за другим исчезают в волнах. Многие при этом бросались на песок, сраженные отчаянием, чуть ли не бросались в волны, точно это могло спасти плотики.

Минула еще одна ночь. К полудню

к месту трагедии подошли океанский буксир и минный заградитель. Остановившись на безопасном расстоянии, минный заградитель послал шлюпки на лайнер, а буксир, маневрируя машинами, приблизился как можно ближе к берегу. Несколько раз при помощи линемета с него пытались подать проводник, но из этого ничего не получилось. Пробовали вновь направить к берегу плотики, удерживая их на курсе стравливаемыми тросами, — все оказалось тщетным.

…Спасательный штаб рассчитывал, что автоколонны достигнут места катастрофы через неделю. Первые сутки рейса начисто опровергли этот оптимистический прогноз. Карты и рекомендации оказались бесполезными. Оставалось надеяться лишь на проводников-бушменов, на их природное чутье, на изумительную способность ориентироваться в пустыне и находить воду там, где любой европеец неминуемо погибнет. Повинуясь их указаниям, водители вели свои тяжелые «моррисы» и «студебеккеры» по раскаленным пескам.

Моторы грузовиков натужно ревели, машины еле ползли в тучах удушливой пыли. Не помогали ни три ведущих моста, ни специальные ленты… Люди поминутно соскакивали с машин, толкали их изо всех сил. Через несколько часов адского пути пришлось бросить один «моррис», через сутки — второй, перегрузив на уходящие машины воду, горючее, продовольствие. Кипели радиаторы, забивались песком фильтры. Один грузовик вытаскивал другой, иногда в застрявшую машину впрягались две. Катастрофически таяли запасы воды, люди выбивались из сил, но продолжали пробиваться вперед днем и ночью… На четвертые сутки начальники автоколонны сообщили по рации, что не смогут пройти к месту катастрофы не только за остающиеся три дня, но и в последующие.

Оставалась последняя надежда — на самолеты. Но как совершить посадку и взлет в сплошном море песка?

НА ГРАНИ ГИБЕЛИ

А на побережье Каоковельда — Береге Скелетов продолжалась трагедия его пленников. Они оказались как бы заброшенными на другую планету: враждебную, неумолимую, незнаемую. В нескольких стах метров находилось спасение, но до него было так же далеко, как до Луны.

…За дележом воды и продовольствия, точнее, жалких капель и крох, следили десятки настороженных глаз. Пока еще сохранялось уважение к женщине, к слабым… Пока сохранялось, но как долго? Уже вспыхивали беспричинные ссоры, сменявшиеся тупой апатией, слезы переходили в проклятия и брюзжание, причем многие обвиняли в случившемся капитана Хиллари…

Оставаясь на полузатонувшем, постепенно разрушающемся лайнере с группой добровольцев из своего экипажа, несчастный капитан не раз проклинал свою минутную слабость, приведшую к столь трагической ситуации. Если бы он не отправил женщин и детей на берег — все давно были бы уже в Кейптауне. Но кто упрекнет его в невыполнении первой заповеди моряка: «Женщины и дети спасаются первыми»?.. Теперь же все попытки оказать помощь спасшимся оканчивались провалом.

Минный заградитель и буксир держались у места катастрофы, благо океан позволял пока это делать. Правда, никто не знал, как долго это продлится. Нужно было спешить.

На пятые сутки робинзонады капитан буксира решил еще раз попытаться передать трос на берег, чтобы с его помощью переправить пищу и воду. Измученные люди жадно следили за тем, как бесстрашно маневрирует буксир, входя в кромку бурунов, то скрываясь в них, то вздымаясь над линией горизонта. Несчастные робинзоны радостными криками приветствовали отважного капитана, но эти крики сменил вопль ужаса.

Накатившийся большой вал развернул буксир лагом, а следующий положил его на борт… Несколько мгновений он продержался в таком положении, затем перевернулся вверх днищем и исчез. За эти мгновения немногочисленный экипаж успел выскочить на палубу и прыгнуть за борт.