Оккультисты Лубянки
Шрифт:
В завершение приводим мнение о Зиновьеве одного из старых революционеров — Федора Раскольникова. «После Октябрьской революции Ленин простил Зиновьева и Каменева за «штрейкбрехерство» и не только сохранил Зиновьева и Каменева в партии, но и посадил обоих, как бояр, на «кормление»: Каменева — в московскую, а Зиновьева — в Петроградскую вотчину…» Раскольников характеризует Зиновьева еще и так: «Зиновьев не отличался личной отвагой и, как все трусливые люди, в панике хватался за орудие террора…»
В журнале «Известия ЦК КПСС» № 5 за 1989 год о нем помещены также сведения: «Григорий Евсеньевич Зиновьев родился в 1883 году в Елизоветграде Херсонской губернии в мелкобуржуазной семье. Отец — Радомысльский содержал мелкую молочную ферму, мать — домохозяйка.
Революционную деятельность Г.Е. Зиновьев начал во время учебы в гимназии. В 1901 году он вступил в РСДРП, в состав Политбюро ЦК входил в 1919–1926 годах, тогда же занимает пост председателя исполкома Коминтерна.
В годы эмиграции (1908–1917) Г.Е. Зиновьев является одним из ближайших сотрудников и помощников В.И. Ленина too руководству партией. Он вошел в ЦК РСДРП в 1907 году, вошел в состав Большевистского центра (1907–1910), входит в редакцию важнейших партийных легальных и нелегальных газет и журналов («Пролетариат», «Социал-Демократ», «Рабочая газета», «Звезда», «Правда» и др.), является автором многих официальных партийных документов, статей, брошюр, книг по проблемам теории, политики, тактики партии и международного коммунистического движения. Политической деятельности Зиновьева были свойственны и крупные ошибки. Как известно, в октябре 1917 года он вместе с Л.Б. Каменевым выступал против решения ЦК РСДРП(б) о вооруженном восстании. В 1925 году Зиновьев один из организаторов так называемой «новой оппозиции». Трижды (в 1927, 1932 и 1934 годах) исключался из партии за фракционную деятельность. Высылался из Москвы. В 1934 по сфальсифицированному обвинению Г.Е. Зиновьев был арестован, в 1936 году осужден и расстрелян. В 1988 году все обвинения по судебной линии с Г.Е. Зиновьева были сняты».
Окончательный разрыв Бокия с Зиновьевым произошел в начале красного террора. Об этом подробно и красочно рассказано Т. Алексеевой и Н. Матвеевым в книге «Доверено защищать революцию». Вот что произошло.
«В середине сентября на заседании коллегии (авторы ошибаются, в Петрограде был Президиум. — В. Б.) Петроградской ЧК выступил. Зиновьев и возбужденно потребовал немедленно вооружить всех рабочих с предоставлением им права самосуда. Напирая на классовое чутье, он призвал к расправе над «контрой» прямо на улицах, без суда и следствия…
— Знает ли товарищ Зиновьев, к чему приведет такое, с позволения сказать, «правосудие»? — начал он (Бокий. — В. В.). — Это приведет к бойне! Начнется бесчинство.
После Бокия в таком же духе выступили Стасова, Антипов, другие члены коллегии…».
Далее авторы пишут, что Зиновьев стал предпринимать энергичные меры для снятия Бокия с поста председателя ПЧК. По словам Стасовой, «Глеб Иванович догадывался, чем это вызвано, но не мог поверить, взять в толк, что партийный товарищ станет использовать свою должность для сведения личных счетов». В то время Елена Дмитриевна Стасова, член президиума ПЧК, пыталась помочь Бокию и просила Я.М. Свердлова перевести его на работу в Москву.
Существует и другая версия ухода Бокия из ПЧК, изложенная петербургским историком Евгением Шошковым:
«Бокию принадлежала блестящая идея выкачивания денег из заложников. Не хочешь сидеть за решеткой — плати, и ты на свободе. Это золотое в прямом смысле слова правило председатель Петроградской ЧК применял к своим особо богатым клиентам. Заложников арестовывали тайно, то есть, попросту говоря, похищали, затем держали на конспиративных квартирах и после получения выкупа переправляли через финскую границу — все честно. Правда, огромные деньги не значились ни в одной ведомости, ни в одном приходном ордере.
Об астрономических суммах, получаемых таким образом, правительство узнало из донесения пламенной большевички В.Н. Лковлевой — заместителя Бокия. Следствие, проведенное по прямому указанию Ленина, установило причастность к тайной операции верхушки ЧК во главе с «железным Феликсом». Впрочем, раздувать огонь не стали, и Бокий с подельниками отделался легким испугом — его всего лишь временно отстранили от занимаемой должности».
10 октября 1918 года Глеб Иванович находился уже в столице. Бокия сменила на посту председателя ПЧК Варвара Николаевна Яковлева, в июле 18-го назначенная зампредом ВЧК и находившаяся в Питере в качестве представителя центра (входила в Президиум ПЧК).
Глава шестая
Отрезок жизни от Петрограда до Москвы
Итак, 10 октября 1918 года Бокий из Петрограда приехал в Москву, где был назначен членом Коллегии НКВД республики, но долго не задержался. Рекомендация Е.Д. Стасовой не оказала соответствующего влияния на председателя ВЦИК Я.М. Свердлова, из его рук Бокий получил мандат агента ЦК партии и отправился в оккупированную немцами Белоруссию «для ознакомления с постановкой и ведением нелегальной работы», взяв с собой дочь Лену для «конспирации». Глеб Иванович опять в подполье, его жизни угрожает теперь не ссылка или тюрьма, а смерть. Но он занимается, не только ревизией, но и укреплением позиций большевиков, принимает участие в создании Совета рабочих депутатов Белоруссии.
В конце ноября 1918 года Бокий возвратился в Москву из освобожденной Белоруссии, однако в столице он никакого поста вновь не получил. Он едет на Восточный фронт, где в мае 1919 года по распоряжению председателя Реввоенсовета Троцкого, без предварительного согласования с Управлением особого отдела ВЧК, назначается начальником Особого отдела фронта, с подчинением ему всех губернских ЧК в зоне боевых действий. Дзержинский согласился с назначением Бокия. Этот факт недавно обнародовал историк органов госбезопасности генерал-лейтенант Александр Зданович.
С сентября 1919 года после преобразования Южной группы войск Восточного фронта в Туркестанский фронт Бокий возглавляет Особый отдел нового фронта. Военные действия Туркестанского фронта сочетались с советизацией края. Происходила ломка сложившихся веками традиций, обычаев, что приводило к расслоению населения по национальному признаку, нарушению равновесия. Начиналась борьба с религией. Сопротивление всему этому, естественно, усиливало карательные акции против непокорных.
Особый отдел в классическом понимании обязан бороться со шпионажем против собственных войск и заниматься сбором информации о противнике при поддержке, разумеется, местного населения. Бокий, не только как начальник Особого отдела фронта, но и как «полномочный представитель на весь Туркестан», как член Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК, отвечавший за советское строительство, не мог стоять в стороне от решения политических вопросов и морально нес ответственность за обращение с местным населением.
Туркестанская комиссия ВЦИК и СНК РСФСР была создана в октябре 1919 года по предложению Ленина и обладала полномочиями государственного и партийного органа. Просуществовала до середины августа 1922 года. Как указано выше, членом комиссии были Бокий и командующий Туркестанским фронтом Фрунзе. Необходимо сказать, что Бокий служил вместе с Фрунзе и на Восточном фронте. Они находились в доверительных и уважительных отношениях.
Любопытно письменное распоряжение Бокия по поводу неверного обращения сотрудников Особого отдела Туркестанского фронта с гражданским населением и заносчивости по отношению к различным местным учреждениям. Он предупреждает, что подобное поведение «будет рассматриваться как действие, направленное против советской власти, и караться самыми суровыми мерами».