Оккультные войны НКВД и СС (дополненный вариант)
Шрифт:
***
На рубеже XVI-XVII веков появилась легенда о раввине Иегуде-Леве Бен-Бецалеле и о его детище Големе.
Иегуда-Лев Бен-Бецалель (известный также как Махарал ми-Праг) родился в 1512 году в городе Познань в семье выходцев из Вормса, давших множество известных талмудистов. После учебы в ешиве с 1553-го по 1573 год Иегуда был окружным раввином в Мораве, а затем переехал в Прагу. Здесь он основал ешиву, пользовавшуюся огромной известностью, и общество по изучению Мишны. В Праге он жил до 1592 года. К этому же периоду жизни относится его знакомство с чешским королем и императором
Следует сказать, что деятельность Махарала оказала огромное влияние на дальнейшее развитие еврейской этики и философии. Самые известные его сочинения - "Тропы мира", "Слава Израиля" и "Вечность Израиля" - не утратили своей актуальности и по сей день.
Кроме религиозных трудов, рабби Иегуда-Лев Бен-Бецалель написал великое множество книг нерелигиозного содержания - по астрономии, алхимии, медицине и математике. Вообще следует отметить, что Махарал входил в плеяду тогдашних европейских ученых, и его ближайшим другом был знаменитый датский астроном (и астролог) Тихо Браге.
Бецалель искал формулу оживления, полагаясь на указания Талмуда, в котором говорится, что, если бы праведники захотели создать мир и человека, они смогли бы сделать это посредством перестановки букв в непроизносимых именах Бога. Поиск привел Бецалеля к созданию искусственного существа по имени Голем.
Жизнь в Големе поддерживалась магическими словами, имеющими свойство притягивать из Вселенной "свободный звездный ток". Слова эти были написаны на пергаменте, который днем вкладывался в рот Голема, а ночью вынимался, чтобы жизнь покинула это существо, так как после захода солнца детище Бецалеля становилось буйным.
Однажды, как повествует легенда, Бецалель перед вечерней молитвой забыл вытащить изо рта Голема пергамент, и тот взбунтовался. Когда в синагоге закончили читать 92-й псалом, на улице раздался страшный крик. Это мчался Голем, убивая всех, кто попадался на его пути. Бецалель с трудом догнал его и порвал пергамент, оживляющий искусственного человека. Голем тут же превратился в глиняный чурбан, который до сих пор показывают в пражской синагоге на улице Алхимиков.
Позже говорили, что секретную формулу оживления Голема сохранил некий Элеазар де Вормс. Она якобы занимает двадцать три столбца рукописного текста и требует знания "алфавита 221 ворот", который используется при заклинаниях.
Легенда также повествует о том, что на лбу глиняного человека нужно было написать слово "эмэт", означающее "истина". То же слово, но со стертой первой буквой - "мэт", переводимое как "смерть", превращало Голема в неодушевленный предмет.
***
Сказания об андроиде, гомункулусах Парацельса и Големе были основной темой для обсуждения в научных кругах XVIII века. То тут, то там рождались новые слухи о найденном способе превращать мертвое в живое.
Одна из этих историй повествует о том, что знаменитый врач, ботаник и поэт Эразм Дарвин, дед создателя теории эволюции, хранил у себя в пробирке кусок вермишели, которая могла двигаться сама собой.
Огромный интерес к такого рода экспериментам проявляли и розенкрейцеры, усвоившие и развившие традицию алхимии.
"В сосуде, - читаем мы в секретных розенкрейцерских актах, - смешивается майская роса, собранная в полнолуние, две части мужской и три части женской крови от чистых и целомудренных людей. Сосуд этот ставится на умеренный огонь, отчего внизу отложится красная земля, верхняя же часть отделяется в чистую склянку и время от времени подливается в сосуд, куда еще подливается один гран тинктуры из анимального царства. Через некоторое время в колбе будет слышен топот и свист, и вы увидите в ней два живых существа - мужчинку и женщинку - совершенно прекрасных… Путем определенных манипуляций можно поддерживать их жизнь в течение года, причем от них можно узнать все что угодно, ибо они тебя будут бояться и почитать".
В 1775 году на сцену выходит граф фон Кюфштейн из Тироля со своими десятью "спиритами", заключенными в бутыли.
Граф был богатым австрийским землевладельцем, служившим при императорском дворе. Секретарь его, Каммерер, скрупулезно подсчитывая, во сколько талеров графу обошелся вояж в Италию (гостиничные счета, пудра для париков, расходы на гондолы и чаевые), как бы между прочим упоминает и о случайном знакомстве с аббатом Желони, который, как и его сиятельство, принадлежал к розенкрейцерскому братству. Так совершенно неожиданно среди меркантильных выкладок затесалась более чем фантастическая история, достойная пера Гофмана.
За пять недель, проведенных в таинственной лаборатории австрийского замка, графу с аббатом удалось вырастить нескольких "спиритов": короля, королеву, архитектора, монаха, монахиню, рыцаря и рудокопа. Вдобавок к ним в закопченном стекле возникли и три вовсе фантастических персонажа: серафим и два духа - красный и голубой.
Для каждого заранее была приготовлена затянутая бычьим пузырем двухлитровая колба с водой, где им и надлежало жить, как рыбкам в аквариуме. Следуя рецепту Парацельса, сосуды поместили в навозную кучу, которую аббат каждое утро поливал каким-то раствором. Вскоре началось интенсивное брожение, и на двадцать девятый день колбы вновь оказались на лабораторном столе. Желони какое-то время над ними поколдовал, и вот наконец восхищенный граф вновь смог увидеть своих питомцев. Происшедшие с ними метаморфозы и впрямь были достойны изумления. Кавалеры успели порядком обрасти бородой и усами, а единственная дама заблистала ангельской красотой. Вдобавок к этим чудесам король дивным образом обзавелся короной и скипетром, рыцарь - латами и мечом, а на груди ее величества засверкало бриллиантовое колье.
Но вскоре радость великого свершения была омрачена своенравным поведением крохотных пленников. Всякий раз, когда приходила пора их подкормить, они норовили сбежать из стеклянной тюрьмы! Аббат даже как-то пожаловался, что обнаглевший монах едва не откусил ему палец. Еще хуже повел себя коронованный пленник. Ухитрившись улизнуть во время очередной трапезы, он успел добежать до колбы королевы и даже сорвал подвешенную к пузырю восковую печать. Очевидно, завет Парацельса отказаться от женщины пришелся ему не по нраву.
Смех смехом, но закончилось все довольно скверно. Братья розенкрейцеры отнеслись к демонстрации Кюфштейна весьма скептически. Кто-то даже заметил, что в колбах сидят просто "скверные жабы". Лишь один из адептов, кстати, целитель, проявил готовность с помощью наложения рук соучаствовать в эксперименте, но его репутация была уже серьезно подорвана откровенным мошенничеством в Лейпциге.
Не радовало и столь долгожданное общение с гомункулусами. Вещали они, надо полагать, исключительно через Желони. Вместо мудрых советов и обещанных тайн довольно невразумительно толковали про свои собственные дела. Король был озабочен одними политическими проблемами. Королева не хотела даже думать ни о чем, кроме придворного этикета. Рыцарь постоянно чистил оружие, а рудокоп ссорился с невидимыми гномами из-за подземных сокровищ.