Оккупация. Правда и мифы
Шрифт:
Изучая некоторые полицейские отряды… чувствуешь, что у них сейчас состояние неуверенности в победе германского оружия, но, боясь того, что партизаны их расстреляют, боятся переходить на их сторону.
Имеют место несколько фактов, когда из отдельных полицейских отрядов добровольно несколько полицейских перешло на сторону партизан, то с других отрядов подсылают детей, старух узнать, что партизаны с ними сделали.
23 июля был случай в бригаде т. Фалалеева, когда начальник полицейского Езерищенского отряда Ананьев вместе с бургомистром волости Новиковым и еще тремя полицейскими на полуторке с двумя ручными пулеметами, автоматом и винтовками
Сикорский приказал командирам бригад и отрядов «взяться активней за борьбу с оккупантами и перестать отсиживаться в лесах». При этом он признавал, что без поставок боеприпасов из центра всерьез активизировать операции вряд ли удастся.
Партизаны против крестьян. Крестьяне против партизан
Приток пополнения в отряды порой ограничивался не только нехваткой оружия, но и действиями самих партизан, иной раз не слишком хорошо обращавшихся с местными жителями.
Случаи мародерства со стороны партизан зафиксированы во многих документах. Так, командир действовавшей в Могилевской области Белоруссии 13-й партизанской бригады майор Мазур в итоговом донесении рассказал о неприглядных событиях, которые произошли весной 1942 года:
«В то время на территории Кличевского района не было ни одного гарнизона противника, и партизаны чувствовали себя очень развязно, начали бездействовать, заниматься самогонокурением, пьянством и мародерством… А самое главное то, что отдельные командиры партизанских отрядов не занимались боевыми делами, а отсиживались».
За все это они и поплатились:
«Так, например, командир партизанского отряда Юрковец был снят с должности… и переведен в рядовые… Особым отделом были вскрыты две группы в партизанском отряде, где командиром был Рудой, комиссаром Изох, которые имели цель уничтожить руководство отряда и перейти в другие отряды. Это было вызвано тем, что командование занималось пьянкой, самоснабжением и не проводило боевых операций. Тех партизан, которые выступали на собраниях с критикой командования, сажали под арест. Об этом случае было доложено Кличевскому подпольному райкому. 3 мая 1942 года состоялось заседание райкома, на котором командир отряда Рудой был снят, как не справившийся с работой. На должность командира отряда был назначен я (до этого — начальник РО НКВД и Особого отдела)».
Характерно, что комиссар проштрафившегося отряда Игнат Зиновьевич Изох никаким дисциплинарным взысканиям не подвергся и в дальнейшем возглавил 277-ю бригаду, действовавшую в том же Кличевском районе. 28 июня 1944 года, имея в своих рядах 1399 человек, 277-я бригада благополучно соединилась с частями Красной Армии. Согласно итоговому донесению Изоха, в рядах бригады сражалось 595 бывших полицейских, которые после перехода к партизанам «активно боролись с немецко-фашистскими захватчиками»..
Люди в партизанских отрядах попадались самые разные, в том числе с весьма темным прошлым или успевшие запятнать себя преступлениями на службе у немцев. Склоки между командирами, бессудные расстрелы, дутые дела о шпионаже были обычным явлением.
1 октября 1942 года комиссар партизанской бригады Е. А. Козлов написал П. К. Пономаренко донос на своего комбрига полковника Аркадия Яковлевича Марченко:
«Астрейко (командир одного из отрядов в бригаде. — Б. С.), помощник начальника полиции в Трудах (зимой),
Всего через несколько дней, 6 октября, Козлов вместе с Лапенко и несколькими другими партизанскими руководителями погиб в авиационной катастрофе. Марченко, находившийся в том же самолете, чудом уцелел, отделавшись переломами ног. Опасные свидетели, способные уличить его и Астрейко в бессудных расстрелах и службе немцам, погибли, и доносу, который перед отлетом Козлов успел вручить Пономаренко, так и не был дан ход. Астрейко и Марченко благополучно довоевали до конца войны.
Много лет спустя, 24 мая 1974 года, Марченко писал Пономаренко, поздравляя с 30-летием изгнания немцев из Белоруссии и напоминая о своих партизанских заслугах:
«Мы вместе и при Вашей помощи из Полотчины спасли в 1942—43 годах сотни тысяч наших людей, детей, стариков, первые партии по Вашему заданию выводил и доказал, что это можно делать, и мы делали. В апреле 43-го года по Вашему заданию о предоставлении данных о формировании немецкой армии на подъездных путях Полоцка лично ходил в разведку, попал на засаду немцев в 300 человек, убил 15 человек немцев и ушел и передал эти данные…»
Марченко писал и о том, что случилось после катастрофы с самолетом:
«Из всех я случайно остался жив, лежал в Центральном госпитале Наркомата обороны. С Полоцка от своих поступило в госпиталь и получил 2 тысячи писем. Народ просил, какой я есть вернулся и спас их жизнь. Вы сами были свидетелем, как я бежал из госпиталя на 2-х костылях, через Калининский фронт доставил 100 тысяч боеприпасов в свой бригады, и, когда немец сунулся, мы дали бой…»
Марченко в письме упоминает, что в ходе войны четыре раза горел в танке, а однажды был «смертельно контужен», но врачи его спасли. Возможно, контузия способствовала развитию у него мании величия. Во всяком случае, вызывает серьезные сомнения утверждение, будто на рубеже 1942/43 года Марченко удалось спасти от отправки в Германию сотни тысяч мирных жителей (в 1941 году в Витебской области, куда входил Полоцк, проживало 1305 тысяч человек, так что немцам было очень трудно угнать сотни тысяч жителей из одного только Полоцкого района. Сомнительно также, что бравый партизанский командир благополучно избежал засады да еще убил 15 неприятельских солдат.
Иногда партизан за мародерство и насилия над местными жителями командование расстреливало, как, например, партизана Казакулова, который «занимался изъятием для личных целей вещей у крестьян деревни Кринка». Но случаи такого рода репрессий были единичными: партизанские отряды не слишком увлекались расстрелами, иначе могли остаться вовсе без бойцов. Приходилось полагаться в основном на воспитательную работу. К тому же больше шансов попасть под расстрел партизан имел из-за конфликта с начальством или по подозрению в работе на немцев.