Окно на тот свет. Посланники потустороннего мира

Голицын Виктор

Я с удовольствием плюхнулся на не успевшее еще до конца остыть водительское кресло, потянулся за флягой – следовало согреться и придать духу бодрости. И снова окаменел. Моя рука наткнулась на что-то мягкое, теплое, влажное. Переборов отвращение, я достал... облитую моим коньяком тряпичную куклу. Одета она была в засаленный ситец, на плечах намотаны обрывки деревенской шали. Этим и, особенно, грязно-рыжими кудрявыми волосами, неестественно красной улыбкой и черными, густыми, из кусочков меха, бровями мерзкая игрушка удивительно напоминала мать Ирины Юрьевны, моей тещи. И, если уж быть до конца точным, родную бабку моей первой жены, умершей четыре года назад...

Думаю, настало

время рассказать, откуда я взялся посреди Курганской области и кто я, собственно, такой. Согласен, начало получилось несколько авантюрное, просто роман приключенческий вроде тех, что я порой листал перед сном. Чертовщина, бесы, девки голые на Ивана Купалу и в бане (ну как без этого? Это мы еще в школе проходили, у Николая Васильевича Гоголя)...

Правда, травить байки я вам не собирался, и просто так развлекать тоже. Не привык сотрясать воздух впустую и языком молоть. Тем более книга эта написана о вещах посерьезнее, чем «голоса» и «черти в ступе». Я ранее упоминал, что овдовел, четыре года назад умерла жена... И врагам не пожелаешь такого несчастья, до сих пор как вспомню о ней, так ком подкатывает к горлу, боль все еще не утихла. После ее смерти, решив докопаться до истины, окунувшись с головой в самопальное расследование – «черти ли забрали» ее, как кричала одна сумасшедшая старуха в нашем дворе, которая слыла давним врагом их семьи, или же Лариса скончалась от неизвестной науке болезни, – я выискивал ответы на вопросы: куда ушла моя жена? Что ее там привлекло? Умерла ли она окончательно, или все-таки есть «душа ангельская», как говаривала бабка, когда заставляла меня, пятилетнего мальчишку, молиться? В желании найти истину я столкнулся с таким множеством загадок и феноменов, что в конце концов посвятил себя целиком и полностью раскрытию этих тайн...

Но обо всем по порядку, иначе не успею поделиться и толикой правдивой и достоверной информации, что мне удалось нарыть на просторе бабьих суеверий и откровенного бреда сумасшедших.

Зовут меня Виктор Голицын, и вот уже 36 лет я живу, расту над собой, делаю карьеру, прожигаю жизнь, читаю умные книги, смотрю дурацкие западные комедии, мотаюсь по разным уголкам России, иногда забывая, как выглядит мой дом, в каком классе учится моя дочь и каким цветком названа детсадовская группа сына Васьки. Нет, я не безответственный отец, да и муж не самый плохой, и алкоголиком никогда не был, разве что по молодости позволял себе лишку, ну да у какого русского нормального мужика такого не случалось? Тем более и причины уважительные имелись, а не просто «ах, трагическая судьба России» и «ощущение лишнего человека».

Так с чего, спрашивается, я начинаю вам рассказывать о том, как еду по «черт-знает-где» заброшенной дороге, а не сижу спокойно дома и не «починяю примус» или там унитаз или на худой конец не проверяю у дочери алгебру, не говоря о похвальбе успехами на любовном фронте? Раньше я бы повесть о себе начал по-другому, хотя вряд ли посчитал бы нужным писать о себе книгу. И что мог сообщить? Мол, звезд не хватаю, спокойно работаю, получаю не шиш с маслом, но и на Канары не езжу, доволен собой, на окружающих не жалуюсь. Хочу только, чтоб наши чемпионат мира по футболу выиграли и чтоб смотреть его при этом по домашнему кинотеатру...

Ладно-ладно, вы поняли, что у меня всю жизнь была пара недостатков – и вовсе не язык без костей, как сестра выражается, просто я всегда много думал. Но раньше думы мои были в основном о том, как же мне прожить жизнь не зазря, достойно, не последним человеком, но и не помереть раньше времени, а сполна прожить! Непосредственно потусторонним миром, миром Тех, я заинтересовался не так давно...

«Так, а второй недостаток?» – спросите вы. Второй недостаток – я привык все делать досконально. Полки и шкаф соорудил своими руками – так на совесть, три раза, между прочим, лаком перекрывал, чтобы нужного цвета добиться. Если теща меня на даче попросила альпийскую горку сделать, так я ей курган отгрохать норовил, и вовсе не с черными мыслями, просто хотелось, чтоб она своими цветочками больше занималась, а к нам с женой не лезла с советами. Хотя если бы слушал я ее советы, может, сейчас мы счастливы были бы и не писал бы я эту книгу, пытаясь раскрыть людям, как отражается на нас мир Тех, мир параллельный, очень-очень похожий на наш и все же совсем другой...

Для начала немного о себе. Женился я вскоре после окончания техникума по любви, да и Лара тогда беременной ходила. Работал электромонтером, электриком, строителем. Куда только нас по стране не заносило! Мы с женой легкие были на подъем: то под Смоленском поживем, то едем к ее родственникам в Сибирь, там быт налаживаем – хотелось все увидеть, все узнать. К тому же за Ларисой странная черта водилась: она не могла на одном месте дольше двух лет жить, заболевала, вот и приходилось снова раздавать-распродавать-дарить и с несколькими тюками-чемоданами подаваться за новым счастьем...

Жена происходила из семьи потомственных целителей, что сейчас ценится на вес золота, только в те времена ее родню не особо жаловали в родной деревне, и даже когда они разъехались по разным городам, молва словно хвост за ними таскала, будто и гадают они, и порчу наводят, и лягушек варят. Еще перед женитьбой нашептывали мне деревенские шлюшки, что невеста у меня ведьма и кобели к ней бегают по ночам.

«Господи, вот же дуры!» – тоскливо думал я тогда и слал их, как водится, крепко, далеко и надолго, а то и выгонял из своего дома к чертовой бабушке. Не верил тогда ни во что «этакое» – ни в домовых, ни в леших, ни в привидений, ни в черта лысого. Только не знал я, что моя милая всю жизнь несет тяжесть нереализованного дара по своему выбору... и мне придется отдавать этому свету то, что она задолжала Тому...

После смерти жены я почти на два месяца ушел в запой... Сил у меня хватало лишь выползти из дому до ближайшего магазина за водкой. Друзья сменяли в моем доме скорбный караул, но скоро и их силы стали иссякать. Последние две недели я пил один, по-черному, тупо уставясь в телевизор и ничего не видя. На работу плюнул, благо за прежние заслуги меня отправили сначала на больничный, а потом в отпуск, и даже с содержанием. Одичал, оброс бородой. А уж что в квартире творилось – лучше не рассказывать.

Дочку нашу, восьмилетнюю Олю, временно забрала к себе Ирина Юрьевна, моя теща. На мой взгляд, она вообще как-то легко отнеслась к смерти дочери, даже на похоронах не плакала, просто стояла и задумчиво смотрела в небо. На поминки не пришла, мои родители просто в ступор впали: как же так можно – единственная дочь все-таки! Тогда происходящее будто скользило мимо меня: поминки, девять дней, месяц, сорок дней... Но сейчас знаю точно, что именно благодаря Ирине Юрьевне я не превратился в законченного алкаша и не шатаюсь возле вокзала, выпрашивая папироску у отъезжающих.

Через два месяца после того, как мы похоронили Ларису, Ирина Юрьевна однажды рано утром возникла на пороге моей квартиры, одетая по-походному, все такая же молодцеватая, несмотря на растянутый серый свитер и мешковатые брюки.

– Витя, у нас час на все про все, – безапелляционно заявила она. – Ты сегодня пил, признавайся?

– Нет еще, а что? – равнодушно ответил я. Голова болела так, что хотелось пойти и застрелиться. Ирина Юрьевна расплывалась цветным пятном, а яркий свет резал глаза.