Око Бури
Шрифт:
— У вас тут должны быть послушники, обучающиеся искусству любви!
— Ваше величество, вы не в себе, — покачал головой верховный жрец. — Разрешите предложить вам ванны с успокаивающими травами и целебный массаж.
Ванна помогла, массаж тоже — светлая эльфийка так искусно размяла ее, ни разу не совершив ничего неприличного, что Амалиниииэ отключилась прямо на столе от взрыва наслаждения. Лицемеры, подумала Амалиниииэ, придя в себя.
— Будешь готовить мне ванну и разминать спину каждый день, — скомандовала она послушнице-эльфийке.
— Ваше Величество,
Амалиниииэ фыркнула и ушла, думая о том, что у нее есть свои источники воды с пузырьками и Алхимик она или нет? Найдутся и юные эльфийки и эльфы, желающие ей послужить! Она сдержала свою клятву и ничего больше не должна Адрофиту и его слугам! Более того, если начать их выдавливать из страны, можно заслужить любовь подданных, кто недоволен умалением веры в Филору и что там еще ей ставили в вину эти глупцы.
— Ваше Величество, — склонил голову еще один пожилой светлый эльф.
Корни, тайная организация маменьки, которую Амалиниииэ задвинула было, но теперь вынужденно прибегла к их услугам и это бесило. Но после посещения храма Адрофита не так сильно.
— Что это? — спросила Амалиниииэ хмуро, отодвигая в сторону отчет о причинах недовольства.
Умаление веры в Филору, распространение разврата, отвлечение средств на Провал, вместо выращивания мега-деревьев дома, слишком крепкая дружба с орками и в целом со Стордором, муж-король Минт. При этом самым бесящим было то, что в случае Минта Амалиниииэ в вину ставили его изгнание. Словно все забыли, на чем он попался и за что был проклят! Либо вот так, назло королеве, выражали свою неприязнь к засилью служителей Адрофита.
— Письмо из империи Турсы, личное письмо императрицы Олессы с ее печатью, — прошелестел голос.
— Чего надо этой синеглазой шлюшке, — проворчала Амалиниииэ, принимая конверт.
Эльф напротив едва заметно поморщился. Да, это тоже было в причинах недовольства — поведение самой Амалиниииэ. Она ушла от образа скромной тихой затворницы, но так и не добралась до грозной мощи образа своей маменьки, чтоб ей вечность за гномами убирать. Разврат, ребенок от человека и так далее, словно все забыли, как маменька хотела ее за короля Стордора выдать!
Слова «шлюшка» тоже не вписывались в образ, но Амалиниииэ опять понесло. Воспоминание о том, как эта… с косой, во время встреч правителей, спрашивала только о Бранде, зло колотилось в голове, заставляло кровь пылать.
— Ах ты ж, — рука Амалиниииэ скомкала письмо, желая раздавить его в труху.
Императрица Олесса просила отпустить к ней с визитом Миониалиоуэля Три Стрелы, по «личным вопросам»! Знала Амалиниииэ эти личные вопросы и тут же еще раз мысленно пожелала Бранду сдохнуть. Она не могла отказать императрице, на ее войсках сейчас держалась оборона Провала и уведи она их, рухнул бы и проект
Отпустить, Три Стрелы пожалуется и опять все рухнет.
— Ваше величество, напомню, что война с Бесконечным Лесом продолжается и в таких условиях мы точно не сможем дать отпор империи Турсы, — заметил глава Корней. — И что наши земли не так уж далеко друг от друга, а Пенное море — не океан.
— Я помню, — рыкнула Амалиниииэ, сжимая комок письма и добавила уже тише. — Я помню.
Следовало искать иной выход и в первую очередь помириться с Миониалиоуэлем.
Звякнули замки, донесся звук шагов и Амалиниииэ торопливо обвисла на цепях, проверив, чтобы набухшая грудь практически вываливалась в дырки в рубище.
— Дорогая! — донесся возглас Миониалиоуэля. — Что ты натворила!
— Мне нет прощения, — пробормотала Амалиниииэ, глядя в пол и на свои босые ноги.
Она хотела нарядиться под суккубу, но затем решила, что это будет чересчур явно и зашла с другого угла.
— Я впала в любовный экстаз веры и перестаралась, — произнесла она, вися на цепях, — я несправедливо обидела тебя и причинила боль! Я не могла, не смела показаться тебе на глаза и решила искупить причиненную боль своей!
Разумеется, с учетом ее уровней, боль и страдания были не так огромны, как она изображала.
— Жар воспылал в моих чреслах и лишил меня разума, как и ты лишался его там, возле Провала!
— Мне казалось, что ты не хочешь слышать об этом, — растерянно пробормотал Миониалиоуэль.
— Я не хотела, потому что мне казалось, что такие события пятнают твой облик героя, — Амалиниииэ вскинула голову, потому что пришло время.
Нога ее словно подломилась, она обвисла, раскинув эти самые ноги, демонстрируя тело.
— Провал, точно! Я должна уехать туда и искупить свою вину и лицемерие! Как я могла обвинять тебя и причинять боль, когда ты был так благороден, — Амалиниииэ всхлипывала и звенела цепями.
Еще она хотела положить плеть, и чтобы Три Стрелы отстегал ее, в процессе развалив искусно пошитое рубище, но затем отказалась. Миониалиоуэль потерял голову и рванул решетку, вырвал замок, якобы запертый самой королевой, решившей «покаяться в грехах».
— Не надо никуда уезжать, — он подхватил Амалиниииэ на руки, прильнул к ее животу. — Не надо ничего искупать, я не обиделся на тебя!
— Я — закованная пленница в твоих руках и твоей власти, — прошептала Амалиниииэ горячо.
— И я не причиню тебе вреда!
— А может быть мне хочется, чтобы ты показал мне свою власть, причинил боль и вред, — блудливо улыбнулась Амалиниииэ, крепче прижимаясь к Миониалиоуэлю.
Ведь он любил терзать демониц? В его глазах Амалиниииэ прочла, что выиграла этот поединок.
Теперь оставалось только потерпеть боль, старательно изображая неземную страсть.
Глава 20
— Ну что, разбить тебя на зародыши или сам сдашься? — задумчиво поинтересовался Бранд у кристалла подземелья Каменного Острова.