Око духа: Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира

Уилбер Кен

Таким образом, интегральный подход признает и включает в себя моменты истины каждого из этих важных вкладов в человеческий поиск истины (эмпиризма, Куна и Поппера), однако без необходимости сводить эти истины к одним лишь чувственно постигаемым реалиям. Ошибка эмпириков состоит в неспособности видеть, что помимо чувственного опыта есть также умственный и духовный опыт. Ошибка последователей Куна состоит в неспособности видеть, что инъюнкции приложимы ко всем формам достоверного познания, а не только к сенсомоторной науке. А ошибку последователей Поппера составляет попытка ограничить фальсифицируемость одной лишь сферой чувственно постигаемого и тем самым сделать «фальсифицируемость чувственными данными» критерием умственного и духовного познания —

в то время как неверные данные в этих сферах действительно открыты для опровержения, но только дальнейшими данными в этих же сферах, а не данными из более низких сфер! Попперианцы правы в отношении открытости для опровержения, но ошибаются, ограничивая ее лишь чувственной сферой.

Например, плохая интерпретация «Гамлета» открыта для опровержения, но не эмпирически-научными данными, а последующими интерпретациями, новыми умственными данными, порождаемыми в сообществе интерпретаторов. В «Гамлете» не рассказывается о поисках затонувших сокровищ в глубинах Тихого океана. Это плохая интерпретация, ложная интерпретация, и здесь открытость для опровержения может быть легко продемонстрирована сообществом исследователей, которые выполнили две первые ступени (прочитать пьесу, понять ее различные смыслы).

Сегодня попперовский принцип открытости для опровержения имеет одно широко распространенное и совершенно извращенное употребление: он негласно ограничивается только сферой чувственно постигаемого, что невероятно скрытым и подлым образом автоматически лишает весь умственный и духовный опыт статуса подлинного познания. Это необоснованное ограничение принципа фальсифицируемости претендует на отделение подлинного знания от догматического, хотя все, чего он достигает в такой куцей форме — это молчаливый, но пагубный редукционизм — редукционизм, который не может привлечь в свою поддержку даже собственный принцип открытости для опровержения!

С другой стороны, когда мы освобождаем принцип фальсифицируемости от этого ограничения чувственной сферой и позволяем ему в той же мере контролировать сферы умопостигаемого и созерцательного, тогда он, безусловно, становится важным аспектом поиска знания во всех сферах: от чувственной до умственной и духовной. И в каждой из этих сфер он действительно помогает нам отделять истинное от ложного, доказуемое от догматического, достоверное от мнимого.

Привлекать духовную инъюнкцию

Короче говоря, все достоверные формы познания включают в себя инъюнкцию, озарение и подтверждение; и это справедливо независимо от того, рассматриваем ли мы спутники Юпитера, теорему Пифагора, смысл «Гамлета» или... природу Абсолюта.

И в то время, как спутники Юпитера могут быть открыты глазом плоти (чувствами или их расширениями — чувственно постигаемыми реалиями), а теорема Пифагора — глазом ума и его внутренними умопостигаемыми реалиями, природа Абсолюта может быть раскрыта лишь оком созерцания и его непосредственно постигаемыми референтами — его духовными данными, реальными фактами духовного мирового пространства.

Но чтобы получить доступ к любой из этих достоверных форм познания, я должен быть адекватен инъюнкции — я должен успешно осуществить стадию инъюнкции. Это справедливо как для физических наук, так и для умственных и духовных наук. Если мы хотим знать то-то, мы должны сделать то-то. И в то время как в физических науках образцом может быть телескоп, а в гуманитарных науках — словесная интерпретация, в духовных науках образец, инъюнкция, парадигма, практика — это медитация или созерцание. Здесь тоже есть свои инъюнкции, свои озарения и свои подтверждения, и все они полностью воспроизводимы,

верифицируемы или фальсифицируемы — и, следовательно, все представляют собой совершенно законную форму приобретения знания.

Однако во всех случаях мы должны привлекать инъюнкцию. Мы должны применять типовую практику, и это определенно справедливо и для духовных наук. Если мы не примем практику инъюнкции, то у нас не будет подлинной парадигмы, и потому мы никогда не увидим данных духовного мирового пространства. Мы, в конечном счете, уподобимся церковникам, которые отказывались следовать инъюнкции Галилея и смотреть в телескоп.

И вот тут появляется «уловка-22».

Око созерцания

Как я буду доказывать на последующих страницах, мы не можем решить проблему абсолютного/относительного, используя глаз плоти или глаз ума. Эта глубочайшая из проблем и тайн прямо поддается решению только через посредство ока созерцания. И, как убедительно продемонстрировали и Кант, и Нагарджуна, если вы попытаетесь выразить это решение в интеллектуальных или рациональных терминах, вы не породите ничего, кроме антиномий, парадокса и противоречия.

Другими словами, мы не можем разрешить проблему абсолютного/относительного эмпирически, используя глаз плоти и его чувственно постигаемые реалии; точно так же мы не можем разрешить ее рационально, используя глаз ума и его умопостигаемые реалии. Искомое решение скорее связано с непосредственным постижением трансцендентальных реалий, которые открываются только оку созерцания и, безусловно, являются верифицируемыми или фальсифицируемыми в этой сфере с помощью вполне публичных процедур — то есть публичных для всех, кто выполнил инъюнкцию и получил озарение.

И это в той же мере относится к проблемам судьбы и свободной воли, единичного и всеобщего, ноумена и феноменов, разума и мозга. Книга «Глаза в глаза» доказывает, что решение этих дилемм становится очевидным только на высших стадиях развития сознания — неотъемлемой части медитативного и созерцательного раскрытия. Но это не эмпирическое открытие и не рациональный вывод; это — созерцательное постижение.

К числу типичных западных ответов на вопрос о взаимоотношении разума и тела принадлежат постулат тождественности (это два разных аспекта одного и того же), дуализм (это две разные вещи), интеракционизм (они различны, но связаны взаимным двусторонним отношением причинности), параллелизм (это две различные вещи, которые никогда не взаимодействуют друг с другом) и эпифеноменализм (одно из них является побочным продуктом другого). И вопреки заявлениям их приверженцев ни одному из этих направлений не удалось одержать победу, поскольку все они в том или ином отношении глубоко ущербны. Как утверждала бы более интегральная философия, причина, по которой все они неадекватны, состоит в том, что проблема разума/тела не может быть удовлетворительно решена ни глазом плоти, ни глазом ума, поскольку это именно те две формы познания, которые требуется интегрировать — с чем ни одна из них не может справиться самостоятельно.

Таким образом, единственно приемлемый ответ на вопрос «каково отношение между разумом и телом?» состоит в том, чтобы подробно объяснить реальные созерцательные инъюнкции — созерцательные практики, или парадигмы, или образцы — и предложить задающим вопрос заняться практикой и увидеть самим. Если вы хотите узнать вот это, вы должны сделать вот это. Хотя, как эмпирики, так и рационалисты не сочтут этот ответ удовлетворительным: они желают применять лишь свои собственные парадигмы и образцы — но, тем не менее, это единственный технически приемлемый ответ и образ действий.