Око Каина
Шрифт:
— Том, уже поздновато…
— Пожалуйста, Николь.
— Вы ведь знаете, он не понимает, что ему говорят…
— Пожалуйста. Это очень важно.
Молчание.
В окно автобуса были видны длинные цепочки автомобильных огней — словно красноватые блестки на черном бархате вечернего шоссе. Люди возвращались к себе. Домой.
— Ну хорошо, — вздохнула Николь.
Послышался щелчок переключения, потом кто-то снял трубку другого аппарата.
— Папа?
— Кто это?
— Это я.
— Если вы опять собираетесь капать мне
— Папа, это Том. Твой сын.
В трубке послышались отдаленные крики и свист.
— Ну давай, врежь как следует!
По телевизору шел бейсбольный матч. Томас сделал глубокий вдох и продолжал:
— Я в последний раз могу с тобой разговаривать перед долгим перерывом. Я просто хотел сказать, что на сей раз я тебя не разочарую. Ты сможешь гордиться мной.
— Да отбивай уже, мать твою!
— Я тебя люблю, папа.
— Ладно, пока, и хватит уже засирать мне мозги своими байками!
Трубку бросили. Томас нажал на клавишу повторного вызова.
— Дом престарелых «Билтмор», — снова послышался знакомый голос.
— Это опять я, Николь.
— Он вас не узнал.
Фраза прозвучала не с вопросительной, а с утвердительной интонацией.
Все же проще смириться с неизбежностью, когда ее констатирует кто-то другой.
— Вы получили мои деньги? Двадцать тысяч? — спросил Томас.
— Да.
— У него есть все, что нужно?
— Он как сыр в масле катается. Спасибо вам за заботу, Том.
— Это я должен вас благодарить.
— Не за что.
Томас отсоединился.
Вдали поблескивали огни Эль-Монте. Томас зевнул. Может, выкурить пару сигарет, чтобы убить время? Он решил, что продержится до Барстоу — еще примерно три часа пути. Раньше, во время бессонных ночей, он мог обходиться без сигарет гораздо дольше. Но уж до Барстоу он дотерпит.
ГЛАВА 9
Суббота
Какое-то неприятное ощущение, все усиливаясь, вторглось в сон Томаса и нарушило его. Томас со стоном потянулся, но ощущение не пропало, и наконец он очнулся от прежнего оцепенения.
Он попытался приоткрыть глаза, но безуспешно. Обрывки сна еще мельтешили в сознании. Он стал наблюдать за хаотично мелькающими образами на внутренней стороне век: зеленые мухи, красные лужи крови, черные трупы, желтые значки полицейских… все это как будто проецировалось с сетчатки глаза, где отпечаталось навеки. Он знал, что это психологический феномен, остаточное явление, больше ничего. Он заставил свой дух подняться к вершинам сознания, и призраки вернулись в свои могилы.
Теперь он полностью проснулся.
Он по-прежнему сидел в автобусном кресле, но легкое покачивание, сопровождавшее движение автобуса, прекратилось — тот стоял. Томас потер лицо ладонями, потом слегка помассировал грудь. Справа, со стороны окна, промелькнула вспышка. Он открыл глаза.
Сбоку лился слабый неоновый свет. Это была бензозаправка Mobil.
Томас вытянул ноги и посмотрел на часы. Фосфоресцирующие стрелки показывали двадцать минут первого. Автобус просто остановился, чтобы заправиться.
— Где же автострада? — пробормотал он, пытаясь прийти в себя.
Он чувствовал себя выжатым как лимон. Кажется, он заснул, когда ехали по шоссе Сан-Бернардино — гораздо раньше Барстоу. Интересно, они уже въехали в Неваду? Во всяком случае, воздух снаружи был раскаленным — Томас убедился в этом, опустив оконное стекло.
Он осмотрел окрестности, насколько это было возможно в приглушенном свете фар.
Рядом с автобусом, чуть ли не вплотную, стоял старый красный «форд таурус». Но вокруг не было видно ни одной живой души. Только рекламные плакаты на грязных окнах заправочной станции и забитые до краев мусорные урны. Сбоку трепетала на ветру матерчатая вывеска: «Кока-кола от Санта-Клауса».
— Что за дерьмовое местечко?!
Тут его внимание привлекло какое-то движение. Он прижался щекой к стеклу и увидел два силуэта, размахивающих руками, очевидно споря. В одном из них он узнал Фрэнки, другой, молодой парень в красной куртке, был скорее всего заправщиком. Томас прислушался, пытаясь уловить суть разговора.
— Н-нну, п-пожалуйста, ж-жжалко в-ввам, что ли? — проныл заправщик, сдвигая бейсболку козырьком назад.
Рыжие пряди беспорядочно свисали вдоль щек, отчего голова напоминала растрепанный стог сена.
— Не может быть и речи, — отвечал Фрэнки.
— Н-нну о-о-чень вас п-ппрошу…
— Нет.
— Т-ттолько один а-автограф…
Фрэнки хлопнул его по плечу.
— Успокойся, парень. Сейчас я с тобой расплачусь, и мы тотчас уедем.
— Я п-подменяю б-босса. Об-бычно он сам в-всегда здесь. Старина Д-джордж.
Фрэнки вертел в руках стодолларовую купюру, то складывая ее, то распрямляя.
— Старина Джордж?
— Д-да. Н-но сейчас его н-ннет. Т-так что б-бензин — это м-мой подарок. Я д-даже д-добавлю вам чипсов в п-придачу. Н-нно п-позвольте мне ее ув-видеть!
— Кажется, речь идет о Перл, — произнес кто-то за спиной Томаса.
Он удивленно обернулся. Никого.
— Заправщик ее узнал. Кажется, он в нее влюблен.
Томас наклонился с сиденья в проход. Кто-то явно сидел совсем рядом. Это оказался ребенок с какой-то электронной игрушкой в руках, от которой разбегались пятна света что-то среднее между карманным фонариком и лазерной ручкой-указкой.
— Привет, Питер, — сказал Томас.
Ребенок не ответил. Пятна света исчезли — он выключил игрушку. Потом снял с нее колпачок, под которым оказался наконечник гелевой ручки, и нарисовал на подушечке указательного пальца две точки (означавшие глаза) и ломаную линию — рот. Затем поднял палец, развернув его этой импровизированной физиономией к Томасу.