Око тайфуна
Шрифт:
Чтобы возвыситься над уровнем тривиальных экстраполяций, обратимся к крупномасштабной структуре исторического процесса. Рассмотрим поворотные пункты биографии биологического вида Homo.
1. Палеолитическая революция. Возникновение социума.В нее вступили крупные приматы, жившие, как это и нынче принято у их зоологических родственников, гаремными семьями. Отнюдь не интересы вида — вполне эгоистические потребности индивидуумов (возможно, ухудшение условий обитания в связи с ледниковой засухой) вынудили их перейти к совместной жизни. Но половой инстинкт, определяющий агрессивное желание самца владеть всем единолично, расшатывал возникшее объединение и разрушал его при первой возможности. Поэтому
Так возник Homo sapiens. Совместная жизнь обеспечила не только выживание, но и овладение информацией, начало ее накопления. Палеолитическая революция — это орудия труда, речь и огонь.
2. Неолитическая революция.Толчком к ней послужил первый, но не последний экологический кризис — быстрое вымирание или истребление животных, входящих в охотничий ареал первобытных людей.
Сущностью революции был переход от присваивающего к производящему хозяйству. Последствия оказались значительными. Прежде всего, рост народонаселения перестал определяться биологическими законами: синусоиду сменила экспонента. Началась собственно история человечества. Ремесло отделилось от земледелия, появился прибавочный продукт, а с ним — возможность эксплуатации. Венцом революции стал бронзовый век — эпоха создания государств и классовых обществ, возникновение письменности, наук и искусств.
3. Промышленный переворот.Закон накопления противоречий (которые перешли теперь с биологического на социальный уровень) определил бурное постнеолитическое развитие. Создавались и рушились империи, творились и сжигались дворцы, картины и книги, приходили и уходили боги, рабам добавили свободы. Ее выбросили на рынок к предприимчивым хозяевам… Принципиально новыми возможностями вид Homo не овладел. Каравеллы «золотых флотов» были немногим быстроходнее финикийских триер, а скорость распространения информации по-прежнему определялась быстротой лошадиных копыт.
Новый скачок занял всего три столетия, заключивших в себе несколько «Великих революций» (политических переворотов регионального масштаба) и три настоящих исторических перелома — в естественных науках, философии и промышленности. Переход от ручного к машинному производству, капитализм, сквозное функционирование информационных и материальных каналов обмена в пределах земного шара, совершенно невероятные темпы экономического развития, выразившиеся в экспоненциальном росте потребления энергии, полезных ископаемых и информации принесла эта ступень развития. Но принесла она и неуверенность в завтрашнем дне, страх перед быстро меняющимся миром.
Промышленный переворот был апофеозом неолитического индивидуализма, но и началом его кризиса. Продуктом трех великих столетий оказался идеологизированный человек, утративший личность, передоверивший суверенитет группе (обычно — классу или государству) и объявивший себя винтиком организующей системы. Индустриальный мир, увы, стремится стать миром тоталитарным.
XX век поставил вид Homo на грань гибели, как когда-то преднеолитические вымирания, а еще раньше — засушливое ледниковье. Сложилась главная предпосылка качественного скачка — нагромождение противоречий, неразрешаемых в рамках функционирующего мира.
Поэтому мы вправе прогнозировать «четвертую великую революцию», сравнимую с предыдущими и несоизмеримо превосходящую по важности обе мировые войны и октябрьское восстание. Началом (но только началом) ее явится создание единой общепланетной коммуникационной сети, то есть переход к машинному способу переработки информации.
Заглянуть
Отвлечемся от бросающихся в глаза внешних признаков кризиса. Дело не в 15 %-ном пределе эффективности [45] , не в распространении функциональной и общей неграмотности, даже не в пугающей статистике самоубийств и молодежной преступности. Дело в повсеместности этих явлений, в слабой зависимости эффективности образования от «внешних параметров»: принятой модели школы, социальных условий, уровня жизни, средств, расходуемых на воспитательные программы [46] .
45
Известно, что в долговременной памяти учащегося сохраняется не более 15 % изначально усвоенной информации.
46
Разница в уровне подготовки выпускников школ в России и США мало-ощутима, в то время как затраты на образование отличаются более чем на порядок при несоизмеримости жизненных условий и информационной насыщенности среды.
Насыщающее поведение кривой стоимость/эффективность свидетельствует о старении системы. Мы обязаны заключить, что паллиативное лечение (как то: изменение программ, создание вертикальных информационных каналов — тьюторство — или горизонтальных — групповое обучение, переход к профессиональному образованию и противоположная мера — гуманизация, а равно компьютеризация, специализация, социологизация, соединение учебы с производительным трудом и пр.) заведомо не окупится.
К реальным сдвигам должно привести только преодоление основного противоречия системы, каковым в данном случае является ее существование.
Действительно, педагогические феерии сохраняют по умолчанию главную цель школы. Цель эта — программирование ребенка, интеграция его в общественную систему, функциональное приспособление к социальной среде — была осознана в средние века и тогда же благополучно достигнута.
Чтобы соответствовать своим задачам, образование должно быть религиозным (в любом смысле), несистемным и статичным, то есть направленным на объекты и понятия, но не на совокупность связей между ними. Таковым оно и является.
Но в современном мире функциональная социализация нормально протекает и вне системы образования — пассивное восприятие информационного поля дает ребенку все необходимые навыки. Приходится признать, что последние десятилетия школа функционирует в вакууме; она либо решает давно решенную задачу, либо тщится справиться с неразрешимой.
Интуитивное ощущение кризиса традиционных форм породило интерес к альтернативной школе, вернее — к анти- и внесоциальному образованию. Банды, «система» во всех своих проявлениях, разнообразные молодежные клубы, научные кружки на стадии их формирования — все эти воспитательные системы, внешне несхожие, отличаются поразительной эффективностью информационного обмена. 15 %-ный лимит здесь не действует, коэффициент усвоения материала иногда достигает 95-100 %, а нередко и превышает это значение (информационная генерация).