Око Терры

Торп Гэв

Остававшиеся за ними следы сохранялись недолго, буря быстро стирала все свидетельства того, что они проходили.

– Кое-что из сказанного тобой совпадает со Старыми Путями Колхиды, – он процитировал выдержку из текстов той самой религии, которую некогда поверг во имя поклонения Императору. – Говорят, что «после смерти освобожденная из оков душа уносится в бесконечность, где ее судят жаждущие боги».

Ингефель издал задыхающееся кашляющее бульканье. Лоргару потребовалась секунда, чтобы понять, что существо смеется.

Это сердцевина миллиона человеческих

верований, существовавших на протяжении всей жизни вашего рода. Изначальная Истина заложена в крови человечества. Вы все стремитесь к ней. Вам известно, что после смерти вас что-то ждет. Верных и праведных ждет мягкий суд и место во владениях богов. Лишенные же веры будут носиться в эфире, став дичью для Нерожденных. Варп – конечное место, пункт назначения для всех душ.

– Это вряд ли тот рай, который обещают большинство человеческих религий, - Лоргар почувствовал, что его губы кривятся.

Нет. Но это тот самый ад, которого всегда боялся ваш род.

С этим примарх не мог поспорить.

Ты хочешь увидеть руины этой планеты, - Ингефель, покачиваясь, скользил рядом.

– Когда-то это был грандиозный город, - Лоргар разглядел на горизонте первые рухнувшие башни, окутанные поколениями карминовой пыли. Какое бы тектоническое разорение не постигло этот мир давным-давно, оно превратило город в кратер, разметав шпили по земле. То, что торчало из почвы, теперь напоминало ребра какого-то давно умершего зверя.

Эти развалины никогда не были настоящим городом. Когда сломанные души спасались от рождения богини, уцелевшие погрузились на огромные платформы с куполами из живой кости, которые унесли остатки их рода в последний исход к звездам.

– Миры-корабли. Я видел один из них, - Лоргар продолжал шагать вперед, навстречу ветру. – Он был по-своему величественным, чуждым и холодным.

Ветер не смог полностью унести чирикающий смех Ингефеля.

Многим из готовых к отлету миров-кораблей не удалось спастись от крика, который издала Слаа Неф при рождении. Они растворились в пустоте, или же рухнули навстречу смерти на поверхность этих заброшенных планет.

Лоргар замедлил шаг и бросил на демона взгляд.

– Мы идем к могиле мира-корабля?

Ингефель издал своими бесформенными челюстями еще один скрежещущий смешок.

Ты здесь, чтобы увидеть чудеса, не правда ли?

И так они пришли в мертвый город, который рухнул из пустоты, чтобы зарыться в безжизненный прах планеты.

Повсюду, пока хватало глаз, тянулись окрашенные красным сооружения из кости, которые неизящно выступали из фундаментов, словно полный рот раздробленных зубов. Лоргар и его проводник остановились на краю кратера, глядя вниз на могилу пустотного города чужих.

Какое-то время примарх молчал, вслушиваясь в завывание ветра и вторивший ему скрежет песка о броню. Когда он заговорил, то не отвел взгляда от древнего разрушения внизу.

– Сколько здесь погибло?

Ингефель вытянулся, глядя вниз гноящимися глазами. Четыре руки распростерлись в величественном жесте, словно демон претендовал на все, что видел.

Это был мир-корабль Зу`ласа. Двести тысяч душ разорвалось в миг рождения Слаа Неф. Лишенный управления мир-корабль, в живом сердце которого бушевало безумие, рухнул.

Лоргар почувствовал, что не удержался от слабой улыбки.

– Двести тысяч. А сколько по всей империи эльдар?

Весь род. Триллионы. Дециллион. Тредециллион. Богиня родилась в мозгу каждого из живущих эльдар и вырвалась в царство холодного космоса и теплой плоти.

Демон сгорбился, оперевшись всеми четырьмя руками о край кратера. Я чувствую твои эмоции, Лоргар. Удовольствие. Благоговение. Страх.

– Во мне нет любви к обитающим в галактике племенам ксеносов, - признал примарх. – Эльдар не сумели понять правду о реальности, и я не скорблю о них. Жаль лишь, что всякое существо может умереть в неведении, - он вздохнул, продолжая глядеть вниз на погребенный мир-корабль. – Скольким таким не удалось спастись при рождении богини?

Очень многим. Даже сейчас некоторые носятся в варпе – безмолвные обиталища воспоминаний и чужих призраков.

Не обращая внимания на рвущий плащ ветер, Лоргар сделал первый шаг по склону кратера.

– Я что-то чувствую, Ингефель. Там, внизу.

Я знаю.

– Тебе известно, что это?

Демон аккуратно вытер лапой раздраженные глаза.

Вероятно, призрак. Отголосок жизни эльдар, который испускает последний вздох, если вообще еще дышит.

Лоргар достал булаву крозиуса, приблизив палец к активационной руне. Исходящий сверху беспокойный свет упал на оружие, и в полированных шипах отразился шторм.

– Я иду туда.

5. Отголоски

По улицам бродили призраки, тени из ветра и праха, которые образовывали в буре дразнящие очертания. Они существовали на самом краю обзора и гибли в шторме всякий раз, когда Лоргар пытался рассмотреть их более отчетливо. Вот мелькнула убегающая фигура, стертая ветром в тот самый миг, когда Лоргар повернулся, чтобы взглянуть на нее. И вот еще: три девы, которые протягивали руки и кричали, хотя, когда примарх вновь обернулся, там была лишь кружащаяся пыль.

Он крепче сжал крозиус. Вперед, только вперед, именно оттуда с гудением исходило это болезненное ощущение чего-то живого – ослабшего, попавшего в западню и почти наверняка умирающего. Достигавший сознания безрадостный резонанс указывал на что-то вроде запертого в клетку больного животного: нечто умирало уже долго, очень долго.

Лоргар двигался осторожно, обходя покрытые пылью камни и шагая внутри скелета города. Наполненный песком ветер приносил с собой далекие голоса – нечеловеческие, вопившие на чужом языке. Возможно, ураган тоже играл – при всем знании языка эльдар он не мог разобрать выкрикиваемые в бурю слова. От попыток понять отдельные голоса остальные лишь делались громче, лишая всякой надежды сконцентрироваться.