Окольцованные злом
Шрифт:
Шел третий день праздника летнего солнцестояния. Близился рассвет, ритуал перерождения Осириса был в полном разгаре. Скоро на небе появится Саху, вслед за ним одновременно с солнцем взойдет Сотис, и в Египте начнется День Нового года [20] , который принесет благословенный разлив Великой реки.
Весь просторный, окруженный массивными каменными колоннами внутренний двор мемфисского храма Исиды был полон народу, пришедшего взглянуть на таинства Великой Богини. Сам Башуров вместе со жрецами высшего ранга взирал на представление со стороны бокового притвора, и при взгляде на горячо сопереживающую толпу презрительная усмешка кривила его лицо, — что может разуметь это людское стадо, способное лишь жрать, пить и творить себе подобных? Будучи херихебом [21] , он был посвящен в высшую мудрость богов и смотрел на простых людей с брезгливой жалостью — стадо, нуждающееся в пастухе. Он имел титул Старейшины Зала [22]
20
Днем Нового года в Египте считался день совпадения подъема Сириуса с восходом солнца. Он совпадал также с началом разлива Нила.
21
Жреческий титул, означает «обладающий праздничным свитком папируса». Херихебы следили за тем, чтобы религиозные церемонии выполнялись в соответствии с ритуальными предписаниями, большую роль они играли в заупокойном культе. Египтяне приписывали херихебам обладание магической силой и считали их могущественными волшебниками.
22
Титул высшего представителя жреческой знати.
Тем временем Исида, собравшая воедино останки мужа и не нашедшая только фаллос, создала его из частей разрезанного тела Осириса, и — о чудо! — восставший бог вернулся и дал жизнь Гору.
Толпа возликовала.
— О Осирис, царь царей, господин всего! Теперь ты владыка Дуата [23] , солнце мертвых, дарующее вечность! Гор же — восходящий источник сияния!
Затем изображающие богов жрецы стали помогать воскресшему Осирису:
— Поднимайся, Осирис, Исида держит твою руку, о Осирис, Нефтида [24] держит твою руку, так иди между ними. Небо дается тебе, земля дается тебе, и поля тростника, и холм Гора, и холм Сета…
23
Место, где пребывали умершие. Дуат представлялся египтянам как одна из составных частей вселенной: небо, земля, вода, горы, Дуат. Последний также отождествлялся с горизонтом, т. е. местом, где заходит солнце. Древнейшие верования связывали дуат с небом: он мыслился как «царство звезды».
24
Первоначально богиня мертвых. Считалась сестрой Осириса и Исиды и женой другого своего брата — злого бога Сета, убийцы Осириса.
Наконец на востоке над горизонтом появилась Сотис. Дружно затрубили шушанудуры, и ликующая толпа пала на свои животы…
За внешним символизмом культа простолюдины не могли разглядеть истины. В отличие от них и Месреф, и окружавшие его жрецы знали, что изувеченный Осирис являл собою божественное устремление, которое стараниями проклятого Сета заблудшее людское племя разменяло на скоротечные земные радости.
Исида-интуиция побуждает избранных искать утраченные части Осириса, но только Сфинкс реально указует, как можно сделать это. Искать следует, используя магические добродетели, завещанные Тотом [25] , мудрейшим ибисоголовым лунным богом: быть смелым, как орел, молчаливым, как бык, знающим, как человек, и пылким, как лев.
25
В египетской мифологии бог мудрости, счета и письма. Считалось, что он вел счет времени, записывал дни рождения и смерти людей, составлял летописи. Как везир богов и писец эннеады (девятки верховных богов древнеегипетского пантеона), присутствовал на суде Осириса. Изображался в виде человека с головой ибиса или в образе павиана.
«Такое сочетание давно уже стало редкостью. — Месреф искоса глянул на сгорбленную фигуру верховного жреца в одеянии с изображением звезд, и на его гладко выбритом лице промелькнула тень ненависти. — О боги, зачем вы помогаете недостойным?»
Тем временем посвятительная часть празднества закончилась. Из-за колонн появились служительницы Исиды, держа в руках мистические веялки, напоминавшие по форме женский детородный орган. К ним присоединились жрецы младших степеней посвящения, потрясавшие священными ключами тау, выполненными в форме приапа и открывавшими, по поверью, любые двери. Затем вынесли огромное изображение глаза Гора, символизирующего отношения между полами, и вывели священную корову, за которой шла служительница, подняв над головой главный символ Осириса — огромный фаллос из эбенового дерева и золота.
На подобных празднествах Месреф присутствовал много раз и хорошо знал наперед, что будет дальше. Скоро вся толпа двинется в торжественное шествие, во главе которого жрецы будут нести фигуру Осириса с огромным вздыбленным приапом, затем женщины, чтобы уберечься от бесплодия, станут публично обнажать свое тело перед священным быком Аписом, черным, с белым пятном на лбу, выбранным согласно двадцати девяти признакам из тысяч других, а потом юные девушки во множестве понесут на алтарь Исиды свою красоту. Девственность их заберут младшие жрецы, старшим достанутся деньги, а ближе к ночи, когда зажгутся
26
Египет.
Что ж удивительного в том? Испокон веков проституция процветала на берегах священного Нила, ведь еще тысячу лет назад сын Ра [27] Хуфу [28] , истощив казну при возведении горизонта [29] , отдал в притон свою дочь. Ее любовь оплачивали каменными глыбами, так строительство было завершено. «Какое будущее может быть в стране, где грех положен даже в основание святыни! — Склонив наголо обритую голову, Месреф с отвращением взглянул на откровенно непристойные телодвижения женщин в толпе и, заметив сладострастное выражение на морщинистом лице Верховного Мистика, от бешенства скрипнул зубами. — И справедливость навряд ли сыщется в египетской земле!»
27
Сын Ра — эпитет фараона.
28
Хеопс.
29
Пирамида.
Нет тайны в том, почему Великим Иерофантом стал не он, а этот бесполезный сгорбленный старик, неспособный заставить даже грозовую тучу разразиться ливнем, — не все состоят в родстве с царской сестрой [30] . И хотя Месреф был могущественным херихебом, Старейшиной Зала, он так и остался всего лишь Хранителем Сокровищницы храма.
«О Серкет [31] , где твое жало?» Месреф вдруг явственно ощутил, что никчемное это празднество затянулось. Больше всего на свете захотелось ему сейчас снова заняться прерванной расшифровкой странных Бау-Ра [32] , начертанных на золотой плите, которую десять восходов тому назад нашли в древнем фундаменте храма Птаха, лучезарного владыки Мемфиса.
30
Официальный эпитет главной египетской царицы, часто она действительно являлась единокровной сестрой фараона, рожденной от того же отца и другой матери.
31
Богиня-скорпион. По некоторым мифам, она считалась женой бога Гора.
32
Так называлась иероглифическая письменность.
Тамошние жрецы, разуверясь в собственных силах, а также будучи наслышаны о способностях Месрефа, обратились к нему за помощью, и не напрасно. Уже совершенно ясно, — что надпись касается основателя государства египетского первого фараона божественной династии Менеса [33] . Предания говорят, что первый царь Верхней и Нижней земли был способен влиять на разливы Нила, одним движением ладони останавливал полчища колесниц, знал, где лежат истоки добра и зла.
Все это ему поведал великий Тот, бог мудрости и счета, луноголовый. Быть может, найденные письмена откроют эту тайну и зрящая Маат [34] поможет ему, Месрефу, прикоснуться к нетленной истине.
33
Менее (Мина) — первый фараон первой династии, объединивший, по преданию, Верхний и Нижний Египет и основавший единое египетское государство.
34
Богиня истины, правды.
«О боги!» Башуров вздрогнул, в его ноздри ворвался запах пота, смешанного с мускусом, и почтительный голос младшего жреца прервал ход его размышлений:
— Досточтимый Месреф, да дадут тебе боги вечность без срока, бесконечность без предела! Соблаговоли принять первые дары Исиды!
Облаком надвинулся благовонный дым, Башуров глубоко вдохнул, смежил веки, а открыл глаза уже в коммунальной петербургской квартире, рядом с постелью умирающей матери.
«Ну и ну!» С минуту Виктор Павлович сидел в недоумении, пытаясь осознать привидевшееся, потом тихонько позвал:
— Мама, ты спишь?
Ксения Тихоновна не шевелилась, глаза ее были широко открыты, лишенные всякого выражения, они неподвижно смотрели куда-то вдаль, на губах застыла жутковатая саркастическая усмешка.
— Мама… — Горло киллера что-то мягко стиснуло; чувствуя, как глаза застилает горячая пелена, он припал губами к материнской руке, но тут же отпрянул. Лицо его исказила гримаса ужаса и отвращения: одного пальца на ее руке не хватало, того, на котором раньше она носила кольцо. Теперь на этом месте был отвратительного вида обрубок с содранной кожей и окровавленной, наискось перекушенной костью.