Оковы прошлого
Шрифт:
— Дрался я в основном с такими же гопниками, ну и, иногда, всякими алкашами-бомжами, что решали докопаться до «распоясавшейся шпаны». Все же приключения я искал в не самых безопасных районах, и там творилась порой лютая дичь, так что всякое бывало.
— То есть ты — благородный искатель приключений? — усмехнулся Билл. Ну да, учитывая, где он вырос, он наверняка знал цену всяким искателем проблем на жопу.
— Ага. Благороднее некуда, — скептическим тоном поддакнул я, — Как встречу одинокого прохожего, так сразу «Синьор, не могли бы вы пожертвовать свои деньги и телефон на нашу с друзьями сегодняшнюю пьянку?». А
То, что я не дрался с добропорядочными гражданами не означает, что им не доставалось. Просто дракой это не назовешь.
— Родители были в ярости?
— Не то слово. Конечно, о большей части они просто не знали, но я уже и не помню, когда в те годы у нас не было ссор. Благо хоть после одного раза привода в полицию, я заклялся больше не попадаться и у меня даже как-то получалось. Все же сидеть и беспомощно ждать, пока родители вытащат тебя из отделения — крайне дерьмовое ощущение.
Мне было 13 когда меня загребли в участок. Там была массовая драка, в которой я принимал не последнее участие, но кто-то вызвал ментов и всех нас задержали. За мной приехал отец и еще долго ругал меня за все это. После такого я больше не попадался просто. Совершал всякие вещи, бил окна, отжимал мобильники, много драк и прочего, но в участок больше не попадал… кроме последнего раза…
— Ну и как полагается. Такие как я по одиночке не ходят…
— Вот, его сообщники, — произнес Нохинду показывая на экране четверых парней. — Юрий Смирнов, Антон Лопатин, Азамат Авакян и Федор Зовухов. В банде было еще несколько человек, но один переехал в другой город за год до тех событий, второй ушел из родительского дома, переехав в общежитие и был занят работой, а третий попал в автомобильную аварию и погиб. Все тот же список предполагаемых нарушений, куда больший список приводов в отделение, но ничего особо серьезного… до того момента.
Монитор показывал всю четверку. Рыжий худой парень с веснушками и какой-то хитринкой на лице, по данным Нохинду он как раз выходец из этих преступных районов и хорошо ориентировался в этом. Вторым оказался бритый на лысо ушастый здоровяк, с малым присутствием интеллекта на лице. Третий высокий, худой, черноволосый, со смуглой кожей, выходец из стран Азии, но Эри не разбиралась в местном этносе и сказать ничего не могла. А последним был невысокий шатен, он казался самым мелким и щуплым среди них всех и какой-то неуверенностью во взгляде.
— Это его друзья и с ними он и был пойман…
— Юрец всегда был хитрым и изворотливым. Если у нас возникали проблемы, то именно он мог нас из них вытащить, когда силовые методы не помогали. Впрочем, парадоксально, он втягивал нас в не меньшей количество неприятностей, чем то, из которого он нас вытягивал. У него просто карма такая — пройти по пустой улице и найти «приключений». Наверное, поэтому он таким изворотливым и вырос — иначе б в детстве еще убился где-нибудь…
Этот тип стал моим первым настоящим другом и именно он предложил набрать банду, чтобы делать что захотим. Познакомились, когда он предложил мне поддаваться в драках, чтобы зарабатывать на ставках, за что получил в нос. Однако не обиделся и предложил иную идею, чтобы боев было больше, а я тогда очень хотел драться… Так мы и скорешились…
— Тоха никогда не был обременен интеллектом. Большой, сильный, но тупой и никакой техники. Он был очень агрессивным и наглым, постоянно хотел стать лидером в банде и часто вызывал меня на бой, но каждый раз проигрывал. Его ужасно бесила роль всего лишь обычного члена банды, а не главаря, потому он создавал нам немало проблем. По уму его гнать надо было, но он был все же мне другом, хоть и раздражал периодически…
Да, проблем он доставил мне очень много.
По сути по его вине все те события и случились.
Если бы эта обезьяна имела хоть каплю мозгов, то может себе бы меньше проблем наделал, а я бы потом не… не был вынужден заниматься переездами…
— Азамат же был самым спокойным и собранным среди нас… Пожалуй, он был единственным кто мог сровняться со мной в бою. Может даже был лучше, но в лидеры никогда не стремился, и может и мог бы меня победить, но попыток не предпринимал. Говорил, мол, у меня «тормоза» работают лучше и даже по пьяни не отрубаются…
Сейчас смотря на все это, понимаю, что именно он помогал мне всегда и был верным другом, что даже после всего случившегося от меня не отвернулся. Если бы я был там в тот день, то… то смог бы что-то сделать…
— Ну, а Федик просто прибился к нам фиг пойми зачем. Вот уж у него тяги к приключениям не было совсем, он скорее самоутвердиться, что ли, пытался. Доказать себе, что он тоже может быть «крут», но не схлопотать при этом последствий. Трусоватый и вечно не уверенный в себе, он сам, по-моему, не знал, чего хочет. Поначалу не поперли мы его только из-за бати, у того была своя мастерская, где можно было позависать, ну и «веселые» рассказы бывшего зека тоже прилагались. Но потом он как-то притерся и стал своим, да… С нами был еще Серый, Ваня и Дамир, но с ними мы разошлись в свое время.
— А что за «тормоза»? Я не очень понял, что это значит, — спросил Билл.
— Скажем так… Я всегда знал, когда нужно остановиться. Мы творили всякую фигню, нарушали закон и занимались не самыми хорошими вещами, но никогда не пересекали определенную границу. И я не давал остальным её пересекать.
Тяжелый вздох и снова вспоминаю его слова:
— Слухайте сюды, пацаны, — хриплый голос дяди Миши был как всегда грустным, а в его усталых глазах читался большой опыт, которым он хотел с нами поделиться. Именно поэтому я всегда его внимательно слушал. — Не становитесь такими как я… Не совершайте ошибку и не губите жизни свои. Потом будете только сожалеть об этом.
— Дядя Миша был отцом Феди. Он сам по молодости попал в тюрьму и отсидел там пять лет. А как вышел старался обустроить свою жизнь. Он не хотел, чтобы его сын повторил его судьбу, а потому наставлял его, да и всем на повторял, чтобы мы взялись за головы. Он в подробностях рассказывал о последствиях, о том, что в тюрьме происходит и как потом жить с этим. И я впечатлялся его рассказами, а потому поставил себе определенные рамки, за которые никогда не выходил.
Этот мужик знал, что мы делаем, знал, что бесполезно кричать и угрожать, а потому рассказывал, что и как, чтобы мы понимали и вели себя осторожно.