Окраина. «Штрафники»
Шрифт:
Мариэтта возмущенно раззявила рот в траурной кайме-корочке темной помады, но Генка тайком пихнул подружку ногой. Мариэтта промолчала, но кинула на командира выразительный взгляд. Андрей и сам знал: врет растратчик внаглую. Пил старый хомяк расчетливо, до этого момента к фляге только раз прикладывался. Попробуй подобные мелочи не отметь, когда сам о глоточке воды мечтаешь. Но силой воду реквизировать пока рановато.
— Делаем здесь еще один «маяк». Лишнее оставляйте. Рюкзак один на двоих, — Гена и Мариэтта, мы с господином Беркут-Томовым. Несем по очереди. Еще берем носилки и аптечку. Остальное
Личный состав завозился с пожитками. Снимали лишнее тряпье. Алексей Валентинович обнажил поросший седым волосом торс, стащил майку и благоразумно нацепил обратно рубашку. Мариэтта, пошептавшись с напарником, села на песок и принялась расшнуровывать ботинки.
— Эй, босичком здесь не ходят, — сказал Андрей. — Пятки сожжешь.
Мариэтта уставилась возмущенно:
— Я шагаю, гражданин начальник, или не шагаю? Что вы ко всему цепляетесь? Я подальше вас уйду и хромать не вздумаю.
— Маня, наши травмы здесь ни при чем, — поспешно сказал Генка и, ухватив за локоть начальника, зашептал: — Сергеич, пусть она портки снимет. Трет ей. Она же, дурочка, не в камуфляже, — в обтяжку нарядилась и поперлась. Больно ей.
— Обожжется ведь, — растерянно прошептал Андрей.
— Не обожжется, я прослежу. Что поделаешь, не кровью же ей исходить.
— Капчага, обмундирование здесь оставлять не смей, — сказал Андрей насупившейся девице. — Подрумянишь ноги — натягивай одежду немедленно. Иначе еще хуже будет.
Мариэтта кивнула, кажется, со скрытой благодарностью.
2.00.
Молодежь выдвинулась вперед. Генка о чем-то трепался, тыча рукой в разные стороны. Мариэтта внимала, шагала, держа на плече половинку носилок и сверкая бледно-розовыми ногами, отягощенными массивными «Мародерами». За ребятами тащилась безмолвная и пошатывающаяся Таисия. Мужчины степенно шагали следом.
— А Мариэтта наша Тимуровна ничего себе. Ладненькая. Под современным тряпьем и не разглядишь, — сказал Алексей Валентинович, глянул на начальника и поспешил пояснить: — Это я так, по-отцовски подмечаю.
«Скорее уж по-дедовски», — ядовито уточнил Андрей и вслух сказал:
— Это хорошо, что мы все взбодрились. Местными красотами начинаем любоваться. Но имеет смысл силы экономить. Работать только начали, а мадам Хакасова уже доходит.
— Так мы же здесь ночевать не собираемся? — осторожно поинтересовался Алексей Валентинович. — Решать, конечно, вам, но, по-моему, наше главное дело: вернуться и подробно доложить об обстоятельствах дела. Необходимо продолжить спасательную экспедицию в более подготовленном варианте. Мы разведку провели и обязаны вернуться. В крайнем случае, можем уважаемую Таисию Викторовну в одном из лагерей оставить. Завтра ее заберут и…
— Вы, Алексей Валентинович, видимо, совершенно отдохнули, раз представляете развернутый план операции, — жестко сказал Андрей. — Никто никого оставлять не будет.
— Но этот вариант я рассматриваю как крайний…
— Это не вариант. Шагайте вперед, Геннадия смените. А насчет госпожи Хакасовой… Вы уверены, что без ее участия мы сможем благополучно шагнуть обратно к «Боспору»? Обмозгуйте-ка пока эту проблемку, а с планами на операцию я как-нибудь сам разберусь.
Генка зашагал рядом с командиром.
— Туристом себя чувствуешь? — мрачно поинтересовался Андрей. — В головном дозоре девиц охмуряешь?
— Так какой же это дозор? На десять верст все видно. Очень пустынная пустыня. Тут и самого зачуханного душмана не сыщешь.
— Ты болтай поменьше, смотри побольше. С Мариэттой дома будешь… фланировать.
— Да мы же о географии здешней трепались.
— В «Боспоре» все, что угодно, — трепитесь, обжимайтесь, оральным сексом занимайтесь. Только запершись и шепотом. А здесь работа. Понял?
— Понял. Если работа, то нельзя ли и мне в следующий раз рабочий инструментик выдать? — Генка покосился на пояс начальника, где рубашка чуть-чуть топорщилась.
— Ты, Гена Иванов, очень зоркий парень. Это хорошо. Плохо, что болтливый.
— Я ж молчу. Это только так, производственный вопрос.
— Начальство свыше над этим вопросом напряженно думает. Пока мне «инструментик» для самоликвидации выдали. Чтобы в плен к зеленым человечкам не угодил.
— Ого, есть такие опасения?
— Шучу. Ты лучше скажи: через сколько минут мы снова подыхать начнем?
3.08.
Цепочка следов упрямо вела вперед. Прошедший, кто бы он ни был, петлять не думал. Зато Андрея пошатывало. Колено не то чтобы огнем горело, но довольно вяло предупреждало, что скоро окончательно перестанет сгибаться. Андрей плелся впереди, сознавая, что являет собой не самый достойный пример для Отделения. Но остальным было еще хуже. Замыкающему Генке приходилось то подбадривать старика, то поднимать снова и снова валящуюся на песок Таисию. За спиной командира похрипывала Мариэтта, — судя по отсутствующему взгляду и механическим шагам, когда девчонка свалится, так просто ее поднять не получится. Дохлый номер этот поиск, пора поворачивать. Солнце висит на одном месте как приклеенное. Сумерек и облаков здесь, похоже, не бывает. Уже сейчас неизвестно, удастся ли вернуться к «базовому лагерю». Хоть бы дуновение какое в воздухе ощутилось…
Дуновения отсутствовали в принципе. По большому счету, легко поверить, что и воздуха здесь нет. Выжарился воздух. Нет, нужно поворачивать. Вот и следы, эти безликие ямки, стали чаще. Должно быть, устал парень. Зачем мучается? Ведь не присел ни разу, плетется как заводной.
Недоучка-студент уже никуда не плелся. Лежал на едва заметном подъеме среди бесчисленных плоских барханов.
Андрей с трудом оторвал взгляд от того, что осталось от А. М. Попова, глянул на часы:
— 3.37. Тело обнаружено лежащим в спокойной позе. Следов борьбы не обнаружено, — начальник Отделения прокашлялся и с облегчением узнал собственный голос. — Что ж, коллеги, зрелище печальное, но все-таки позвольте вас поздравить. Мы его нашли. Алексей Валентинович, доставайте фотоаппаратуру, запечатлейте место и тело для отчета.
Грузный растратчик с несчастным видом принялся копаться в рюкзаке. Бабы попадали на песок — у обеих не оставалось сил ужасаться трупу. Таисия отвернулась и натянула шарф ниже на глаза. Мариэтта, плюхнувшаяся «по-турецки», уставилась на мертвеца и прохрипела очевидную глупость: