Окраины. Штурмовая группа
Шрифт:
Голубоглазая девчонка коротко бросила ладонь к виску – вроде бы честь отдала.
Андрей и Мариэтта уставились с изумлением, но тут шевельнулась молчаливая фигура.
– Наша леди-проводник, призывает спешность, – пояснил парень. – Еще один большой благодарю.
– Да, – хором подтвердили его подружки.
Белка оказалась подхвачена под руки, пакет она прижимала к груди, в последний раз оглянулась с извиняющейся гримаской, троица двинулась в густую тень. Перед Андреем и Мариэттой осталась одна молчаливая фигура, легко двинула рукой – капюшон спал. Андрей оторопел – столь красивой женщины ему за всю жизнь и на экране не приходилось видеть. Иссиня-черные локоны обрамляли точеное лицо – безупречные скулы, изящный
Женщина потянула руку – пахнуло прохладой и еще чем-то невыносимо дразнящим, острый коготь-ноготь мимолетно коснулся «гайки» в носу Капчаги. Красавица сказала что-то по-английски, улыбнулась лично Андрею и добавила по-русски:
– Благодарим.
Начальник «КП-29» стоял столбом и даже не чувствовал, как судорожно вцепилась в его руку Мариэтта.
Фигура в темном платье-плаще неспешно скользнула в темноту. Мгновенно ударило тем самым металлическим рывком-скольжением.
Сквер казался опустевшим, хотя с моста только что спустилась троица шумных парней с пивными банками в руках.
Личный состав «КП-29» плюхнулся на сиденья машины.
– Слушай, начальник, это уже чересчур для одного дня, – жалобно сказала Мариэтта. – Она ведьма? Натуральная?
– Ведьмы – это когда со штампом в паспорте о браке, да на кухне, да с тупой пилой наготове. Мань, она же не человек. Мне показалось?
– Не знаю. Я чуть… В общем, мне нехорошо стало. Физически. Похоже, у меня ориентация меняется. Кошмар и чушь. Таких манящих существ не должно быть. Дьявольская порода. Ты как устоял?
– Мне Хеш-Ке прививку сделала.
– Нашел с кем сравнивать. Метиска наша и рядом не стояла.
– По моей мужской реакции, физико-физиологической, они родственницы. Пусть и дальние. Мань, знаешь, поехали потихоньку? Нужно успокоиться. Только что эта – или это? – тебе напоследок сказала?
– Говорит, крутая штучка. – Мариэтта принялась торопливо вынимать из ноздри «гайку». – Старый, я, пожалуй, с такими побрякушками завяжу.
– Думаешь, посмеялась?
– Нет, вроде ей действительно понравилось. Это-то и пугает.
Белку и остальных пришельцев обсуждали неоднократно. Мариэтта с избытком генерировала фантастические версии, Андрей старался подходить критически. Когда основной смысл работы заключается в слепом доверии собственной интуиции, на многие вещи смотришь иначе. Белка и ее странное семейство угрозы не несли, – это даже подозрительный начальник «КП-29» признавал. Терзали догадки. Неплохо было бы осторожно навести справки у начальства, но выловить Сан Саныча не получалось. Странно, в ФСПП по-прежнему царило относительное спокойствие. Был всего один ложный вызов. Трудились в основном в «Боспоре» по хозяйству. Вечерами даже чинно перебрасывались в карты с «целлулоидными» – исключительно на кукареканье. Хеш-Ке за карты не садилась – цедила томатный сок и листала рижские журналы мод 80-х годов. Спокойствие было обманчивым – разговор то и дело съезжал на будущее. Томили нехорошие предчувствия.
– Начнется, милые мои, непременно начнется. – Горгон испытывал трудности в пиках.
– Что ж, леди и джентльмены, стоит ли бояться неизбежного? – Комиссар небрежно сгреб вторую взятку.
Мариэтта фыркнула – передергивал бывший полицейский с весьма переменным успехом. Комиссар приподнял бровь, вернул карты:
– Пардон, мадмуазель, лампа обманула – свет не очень удачен.
– Свету совсем конец, – пробормотал Горгон. – Сгинем, мои милые. Непременно сгинем. Старый, норку-то запасную присмотрел? Вам легче, вольные вы.
– Мы совсем вольные, – согласился Андрей, пытаясь рассчитать, сколько можно взять на бубнах. – Мы на переднем крае. Слизнет мигом, и ни о чем заботиться не нужно.
– Мы – наживка. Усики у многоножки, – без особой печали сказала Мариэтта.
– Многоножки
Все посмотрели на метиску. Горгон сказал:
– Ты, красавица, свой топорик войны выкапывать не торопись. Нам бы договориться-сторговаться. Найти бы только с кем.
В коридоре загрохотал-загремел кувыркающийся по полу пластик.
– Я, пожалуй, сейчас без томагавка обойдусь, – раздраженно пообещала Хеш-Ке.
– Да оставь тварюшку, – миролюбиво сказал Горгон. – Пусть резвится. А то еще что похуже выдумает.
Андрей покачал головой. Изобретательный Пуштун нашел применение своему роскошному лотку – разгонял по линолеуму и запрыгивал в скользящий «экипаж». Пластик ехал неплохо и даже не очень шумно. Беда была в том, что посреди длиннющего коридора располагалось возвышение со ступеньками. Котяре непременно нужно было проехать весь коридор, и преодоление трамплина сопровождалось грохотом пластикового транспортного средства и победным фырчаньем. Поначалу Андрей отобрал лоток – Пуштун следил из-за угла, зловеще щурясь. День был отравлен, кот слонялся по кинотеатру и периодически издавал один-два трагических вопля, явно копируя мифическую баньши. Завывания в своей непрогнозируемой неожиданности были крайне неприятны. Мариэтта сдерживалась, но появился Горгон и мягко посоветовал котика удавить сегодня же, ибо какие-то границы приличий должны быть даже на рубеже миров. Лоток Андрей вернул, заодно призвав зверя к умеренности, и показал нейлоновый шнурок. Пуштун победно топорщил усы, но призыв к умеренности воспринял, – спортивные занятия возобновлялись утром и перед ужином, неназойливо напоминая о регулярности приема пищи. После ужина кот отправлялся на длительную прогулку, что было весьма кстати. Андрей ехидного животного слегка стеснялся.
– Тренируется котик, – сказала Мариэтта, забирая свое на червах. – Только мы сидим и ждем конца.
– Мы не только сидим, – возразил комиссар. – Мы думаем. Этим мы отличаемся от мелкого облезлого хищника.
– Он просто линяет, – заметила Капчага. – Весна сейчас.
– Везде, кроме как за нашим окном, – пробормотал Андрей.
Действительно, за окном по стеклам снова лупил холодный дождь. Десяти градусов тепла для мая явно маловато. Весна оставалась где-то далеко. Но все равно она была. Даже на севере. Коллеги успели разок навестить Генку. Рюкзаки набили так, что Андрей кряхтел, а Маня шаталась, хотя и упрямо пыталась заверить, что все нормально. К счастью, стойбище оставалось на прежнем месте, хотя уже собиралось откочевывать. Генка страшно обрадовался. Он уже был весь здесь, на границе ледяного моря, сопок и тундры. Торбазы сменили солдатские берцы, в голосе появилась уверенность главы семьи. Мариэтта уверяла, что Иванов теперь стал даже раскосее ее самой. Генка был на своем месте – смуглые воительницы в мехах не сводили с него счастливых глаз. Андрей решил за лучшее не спрашивать, сколько же теперь у бывшего беспамятного солдата официальных жен и невест. Гости разгрузили подарки, в основном ружейные патроны и чай, но среди презентов имелся и один неожиданный – обтертый до блеска револьвер и мешочек с патронами: головки у пуль были глубоко, крест-накрест, надрезаны.
– Догадываешься, от кого?
– Глубочайшее ей мерси. Вот не думал не гадал. Со стволами здесь паршиво. Даже у соседей выменять не удается.
– Наказывала экономить. На сеньориту рассказ о здешних волках большое впечатление произвел. Не желает, чтобы тебя раньше времени обглодали.
– Вы ей песцов на жилет передайте, – попросил Генка и шепотом добавил: – Сергеич, я ее даже здесь боюсь. Хотя и вспоминаю. Кошмар, а не девка. Наши, хоть и чуть внешне похожи, нормальные. Понимаешь, я себя натурально дома чувствую. Вот откочуем по берегу, там байдары с прошлого года спрятаны. Нужно срочно ремонтировать, морской зверь пойдет, тогда…