Окружение Сталина

Медведев Рой Александрович

Итак, не считая в середине 60-х подобную реабилитацию целесообразной или, во всяком случае, своевременной, Суслов не стал поддерживать сторонников Трапезникова. Напротив, сдерживал их.

В 1966 году пять докторов исторических наук, среди которых был и А. М. Некрич, направили Суслову письмо с подробным и обоснованным протестом против попыток «воскрешения» Сталина. Помощник Суслова В. Воронцов сообщил авторам послания, что с его содержанием Михаил Андреевич согласен и что ответ на него будет дан на XXIII съезде КПСС. Однако на съезде Суслов не выступал, так же как и многие другие члены Президиума ЦК. Вообще аудитория XXIII съезда стала последней, слышавшей идеологические рассуждения Суслова. После 1964 года ему не было особой надобности в публичном утверждении своих взглядов. Он предпочитал скрытое, опосредованное влияние через чужие голоса и чужие руки. Поэтому на последующих партийных форумах, неизменно занимая место в президиуме, Суслов лишь иногда вел собрание, выполнял ритуальные, представительские функции (зачитывал поздравления и приветствия, как, например, на XXVI съезде).

Когда в следующем после XXIII съезда, 1967 году в Комитете партийного контроля решался вопрос об исключении А. М. Некрича из партии, Суслов отказал историку в личной аудиенции и демонстративно не стал вмешиваться в дела КПК. Как победа набиравших силу сталинистов над более умеренными кругами партийного руководства была воспринята и замена главного редактора «Правды» А. М. Румянцева, вокруг которого еще раньше образовалась группа талантливых публицистов и журналистов.

В том же году Суслов настоял на смещении председателя КГБ В. Е. Семичастного, близкого друга Шелепина. Поводом для этого послужили побег в США дочери Сталина С. Аллилуевой и неудачные попытки КГБ вернуть ее в СССР. Председателем КГБ был назначен Ю. В. Андропов, который до этого работал под руководством Суслова, возглавляя один из международных отделов ЦК КПСС. Думается, что это назначение не случайно. Это подтверждает и Ф. Бурлацкий, много лет проработавший с Ю. В. Андроповым: «Андропова Суслов не любил и опасался, подозревая, что тот метит на его место» [525] .

525

Бурлацкий Ф. Вожди и советники: О Хрущеве, Андропове и не только о них… С. 179.

Суслова очень испугали события в Чехословакии 1967–1968 годов. Ему казалось, что в этой стране происходит то же самое, что в Венгрии в 1956 году. Суслов не мог понять и смириться с возможностью каких-либо демократических преобразований в устоявшейся единой авторитарно-бюрократической модели социализма (провозглашение существования различных вариантов социалистического развития оказалось лишь пустой фразеологией). Принесенный «Пражской весной» лозунг «социализма с человеческим лицом» был расценен Сусловым как влияние буржуазных, оппортунистических теорий. А отказ руководства Чехословакии от диктата компартии и коммунистической идеологии, стремление к расширению гражданских и общественных прав, к экономическим преобразованиям воспринимались как попытка реставрации капитализма.

Принятие решения сопровождалось пропагандистской кампанией, твердившей о возраставшем экстремизме, готовящихся расправах над коммунистами и т. п. В этом узкодогматическом пространстве и был разрешен вопрос о вводе войск Варшавского договора на территорию Чехословакии. Суслову и его сторонникам пришлось столкнуться с незначительным сопротивлением на политбюро. Большинство было «за». В оправдание этой насильственной, осужденной сегодня акции была разработана (не без участия Суслова) теория так называемого «общего пространства и общих интересов» социалистической системы, согласно которой национальные интересы отдельного государства не могли быть выше интересов всего социалистического лагеря. Это означало, что возникновение «угрозы» социализму в одной из стран оправдывало вмешательство извне для защиты имевшихся «завоеваний».

Мы уже не раз ссылались на «глубокое» знание главным идеологом страны марксистских первоисточников. Суслов любил цитировать, используя тщательно подобранные к каждому конкретному случаю полновесные цитаты. В годы культа личности в ряду авторитетных высказываний первое место занимали, естественно, ссылки на Сталина, щедро сопровождавшиеся восторженными эпитетами, но при случае Михаил Андреевич мог «щегольнуть» (правда, в более скромной «аранжировке») цитатой из Кагановича, Берии, Калинина. В 60-е годы в ход пошли ссылки на Хрущева, но особенно возрос авторитет ленинского слова. Ф. Бурлацкий вспоминает характерный случай: он с коллегой представил Суслову предназначенную для его выступления статью. Михаил Андреевич счел нужным «оснастить» ее подходящими цитатами из Ленина: выдвинул ящик обширной личной картотеки с тщательно подобранными и расписанными на все случаи жизни изречениями Владимира Ильича. После недолгих поисков нужные «мысли» были найдены.

Но начитанность и осведомленность Суслова в трудах классиков марксизма-ленинизма были поверхностными, отражали тот общий схоластический и догматический подход к Марксу и Ленину, который доминировал в советской идеологии, исключая всякое творческое отношение к их наследию. В 1969 году произошел «скандальный» случай, весьма типичный.

С конца года началась подготовка к празднованию 100-летия со дня рождения В. И. Ленина. Как известно, большая часть интенсивной идеологической работы в 60— 70-е годы сосредоточивалась вокруг подобных юбилеев и праздничных дат. Нередко это был повод к очередному пересмотру или поправкам к отечественной истории. Естественно, что ленинский юбилей предполагалось отметить особенно торжественно. Большая группа работников аппарата ЦК КПСС и несколько научно-исследовательских институтов задолго начали подготовку большого доклада, который собирался произнести «верный ленинец» Л. И. Брежнев. Этот доклад должен был и сам по себе стать важнейшим и определяющим на ближайшее время событием в жизни партии и страны. Почти весь предъюбилейный год Институт марксизма-ленинизма трудился и над другим документом — Тезисами ЦК КПСС к 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина (таково было полное официальное название). Эта работа намечала общее направление пропагандистской подготовки юбилея. Изучение сформулированных там идей предполагалось сделать главным предметом обсуждения для всей разветвленной сети партийного просвещения: в документе содержались итоговые оценки основных этапов развития Советского государства, КПСС и международного рабочего движения.

Работа над тезисами была завершена к концу 1969 года, и 23 декабря в газете «Правда», других центральных органах печати они были опубликованы. В сущности, готовил этот документ не только Институт марксизма-ленинизма. Уже после завершения «черновой» работы большая группа сотрудников разных отделов ЦК КПСС в течение двух-трех месяцев дорабатывала текст. Совершенствование тезисов происходило не в помещении ЦК, а на специально отведенной государственной даче в Подмосковье. В этом затворничестве прорабатывался и тщательно обсуждался и каждый тезис в отдельности, и каждая фраза этого довольно пространного документа.

Как раз, по стечению обстоятельств, в архиве Института марксизма-ленинизма был обнаружен листок, написанный рукой Ленина и содержащий крайне важные, по мнению работников института, теоретические положения. Конечно, об этой любопытной многообещающей находке было немедленно доложено не только заведующему Отделом науки ЦК КПСС С. П. Трапезникову, но и непосредственно самому Суслову. Последний всегда одобрял своевременные «сюрпризы». Отметив несомненную важность обретенного ленинского документа, «главный идеолог» распорядился положить его в основу одного из готовившихся юбилейных тезисов. Это и было выполнено при составлении тезиса под номером 14, посвященного задачам пролетариата развитых капиталистических стран. В публикации «Правды» от 23 декабря этот тезис можно было прочесть в следующей редакции: «Основную революционную силу в развитых капиталистических странах составляет рабочий класс, борющийся против империализма в его цитаделях. Ленин высоко оценивал пролетариат индустриальных государств, отмечая, что это „наша главная надежда, наш главный устой“» (Т. 37. С. 363)…

В наброске плана доклада о международном положении и основных задачах Коминтерна Ленин отметил пять «социальных факторов силы» рабочего класса: «1) число, 2) организованность, 3) место в процессе производства и распределения, 4) активность, 5) образование. С тех пор как Ленин высказал эту мысль, численность рабочего класса резко увеличилась, неизмеримо повысились его организованность и политическая активность, общеобразовательная и профессиональная подготовка. Под воздействием самой капиталистической действительности все большее число рабочих новых профессий и интеллигенции, связанных с обслуживанием передовой техники, осознают свою полную зависимость от государственно-монополистической системы, убеждаются в необходимости замены капитализма новым общественным строем, вливаются в антиимпериалистический поток».

При обсуждении тезисов перечисленные выше «пять социальных факторов силы» рабочего класса ни у кого не вызвали возражений, не породили никаких сомнений. Наоборот, некоторые из академиков (в области общественных наук), принимавшие участие в обсуждении документа, предлагали «расширить», «развернуть» эти «факторы». А между тем для всякого, кто знаком с произведениями Ленина не по отдельным цитатам, должно было бы показаться странным (если не абсурдным) приписывание Ленину слов, ему никогда не принадлежавших и тем более не характерных для его политической линии. Дело в том, что Владимир Ильич всегда решительно возражал против попыток меньшевиков связать вопрос о революционных возможностях пролетариата в системе капиталистического производства с его численностью или образованием. Ленин считал, что само положение пролетариата в капиталистическом обществе дает ему решительное преимущество и перевес над другими социальными силами. Поэтому даже сравнительно малочисленный российский пролетариат может победить буржуазию, объединив вокруг себя беднейшее крестьянство. Капитализм и капиталисты, говорил также Ленин, будут всегда стараться оставить рабочий класс необразованным. Поэтому партия пролетариата должна вначале взять власть в свои руки и наряду с другими задачами позаботиться о подлинном образовании всех трудящихся, и рабочего класса в особенности. (Мы здесь не обсуждаем верность ленинских оценок и выводов.)