Октет

Уоллес Дэвид Фостер

Другими словами, вы можете построить дополнительную Викторину — уже девятую, но не в духе только пятой или даже на четвертой, а может, ни одной из них, потому что она будет не Викториной, а скорее (ох) метаВикториной — в которой вы пытаетесь обнаженно описать головоломку и потенциальное фиаско полу-октета и ваши собственные ощущения, что полурабочие тексты должны продемонстрировать {12} некую странную обтекаемую схожесть в различных человеческих взаимоотношениях {13} , некую безымянную, но неотвратимую «цену», которую приходится рано или поздно платить всем человеческим существам, если они хотят истинно «быть с» {14} другим человеком, а не просто как-то использовать его (например, использовать его как публику, или как инструмент для собственных эгоистичных целей, или как какой-то тренажер моральной гимнастики, на котором можно продемонстрировать свой добродетельный характер (как можно наблюдать на примере людей, которые щедры к другим потому, что хотят казаться щедрыми, и потому даже втайне рады, когда окружающие нищают или попадают в беду, ведь это значит, что они могут немедля проявить щедрость и изобразить доброжелателя — все таких видели), или как нарциссически

катектированную [12] проекцию себя, и т. п.) {15} , странную и безымянную, но, кажется, неизбежную «цену», которая иногда даже равна самой смерти, или как минимум означает, что вам нужно что-то отдать (либо вещь, либо человека, либо ценное долго сдерживаемое «чувство» {16} какого-то определенного представления о себе и о вашей добродетели/достоинстве/личности), что-то, потеря чего в истинном и безотлагательном смысле похожа на смерть, и важность сказать, что в таких разных ситуациях и мизансценах и загадках может быть (как вы чувствуете) такая ошеломляющая и элементарная схожесть — вот именно, все эти на вид разные и формальные (признайте), даже ходульные и умалчивающие «Викторины» могут быть в итоге редуцированы до одного вопроса (каким бы он ни был) — кажется вам безотлагательной, истинно безотлагательной, почти что стоящим того, чтобы влезть на крышу и кричать всему миру {17} .

12

(Наверное, это не то слово — слишком педантично; вам больше понравится слова «передать» или «пробудить» или даже «иллюстрировать» («пальпировать» уже задергано, и возможно, что странное психодуховное зондирование, к которому вы отсылались этой медицинской аналогией, никому не придет в голову, что, может, косвенно ОК, ведь читатель вполне может пропускать отдельные слова или не слишком заморачиваться над ними, но нет смысла испытывать удачу и долбить «пальпацией» снова и снова). Если «иллюстрировать» не покажется в итоге сверхпретенциозным, то я бы остановился на «иллюстрировать»).

13

(Но знайте, что в современном лексиконе этот термин, «отношения», стал почти тошнотворным, услащенным людьми, которые используют «родительствовать» как глагол и употребляют «делиться» в смысле поговорить, для читателя конца 1990-х будут сочиться всевозможными приторными ПК- и Нью-эйдж-ассоциациями; но если, чтобы спастись от фиаско, вы решите применить псевдометаВикторинную тактику и обнаженную честность, которую она за собой влечет, придется скрепить сердце и использовать его, жуткий термин категории «R», и будь что будет).

14

(Там же: глагол «быть», как во фразе «Я буду там для тебя», тоже стал своеобразным пустым сахарным шибболетом, который не сообщает ни о чем, кроме нерефлективной глупости говорящего. Не будьте наивными, когда станете представлять, чего может стоить тактика 100 %-честного-обнаженного-допроса-читателя, если вы ее изберете. Придется испить чашу до дна и действительно использовать термины типа «быть с» и «отношения», и использовать искренне — т. е. без интонационных кавычек или иронических скидок или любых подмигиваний и подталкиваний локтем — если хотите быть истинно честными в псевдометаВикторине, а не только иронически дергать туда-сюда несчастного читателя (и ведь он поймет, что именно вы делаете; даже если не сможет объяснить — поймет, что вы только пытаетесь спасти свою писательскую задницу манипуляциями — можете мне поверить).).

12

Прим. пер. Психологический термин, букв. — захват, оккупация; сцепленность энергии (либидо) бессознательного (Ид) с объектом (образом объекта).

15

Можете, если хотите, потратить пару строчек, чтобы предложить читателю поразмышлять, не странно ли, что есть буквально миллиарды способов «использовать» других, нежели чем искренне «быть с» ними. Все зависит от того, сколь длинной и/или вовлекающей, по-вашему, должна быть В9. Сам я склоняюсь к тому, что не очень (больше, скорее, из тревоги, что текст покажется благочестивым или очевидным или скучным, нежели из безучастного интереса к краткости или концентрации), но, может, вам лучше отмерить по ходу дела, на глазок.

16

См. так же сноски 25 и 26 относительно чувства/чувств — слушайте, никто не говорит, что все будет легко или безболезненно. Это же отчаянная и последняя операция по спасению. Она не нерискованна. Использование слов вроде «отношения» и «чувство» могут запросто ухудшить положение дел. Гарантий нет. Я могу лишь честно и открыто описать некоторые наиболее ужасные цены и риски и призвать вас внимательно их рассмотреть прежде, чем решать. Честно не знаю, чем еще помочь.

17

Да: вы покажетесь благочестивым и мелодраматичным. Терпеть.

То есть, повторимся, вы — к сожалению, писатель, — должны проколоть четвертую стену {18} и выйти на сцену обнаженным и сказать все это в лицо человеку, который вас не знает или в некоторых случаях даже так или иначе плевать на вас хотел, и который просто хотел вернуться домой, спокойно лечь после долгого дня и расслабиться одним из немногих оставшихся безопасных и безобидных способов, подходящих для расслабления {19} . И тут вы спрашиваете читателя в лицо, чувствует ли он эту непонятную безымянную обтекаемую безотлагательную межчеловеческую схожесть. То есть придется спросить, согласен он, что весь этот потрепанный грубо сколоченный эвристический полу-октет «работает» как органически единое художественное целое, или нет. Прямо во время чтения. И снова: обдумайте все тщательно. Не применяйте эту тактику, пока трезво не осознаете, чего она может стоить. Что он о вас подумает. Потому что если вы решитесь и сделаете это (т. е. спросите прямо в лицо), то «допросная» фишка больше не будет безобидным формальным художественным приемом. Она станет реальной. Вы потревожите его, примерно так же, как адвокат, который звонит по телефону и тревожит именно тогда, когда вы расслабляетесь за прекрасным ужином {20} . И обдумайте конкретные вопросы, с которыми будете его тревожить: «работает или нет, нравится или нет» и т. п. Обдумайте,

что он о вас подумает, когда вы их зададите. Вы (т. е. писатель художественных мизансцен) вполне можете предстать человеком, который не просто приходит на вечеринку, одержимый тем, понравится ли он или нет, но еще и обходит всех гостей, подходит к незнакомцам и спрашивает, нравится он им или нет. Что они о нем подумают, какое он окажет влияние, совпадет ли вообще их мнение со сложным пульсом его собственного представления о себе, и т. п. Подходить к невинным людям, которые хотели лишь зайти на вечеринку и немного расслабиться и, быть может, встретиться с новыми людьми в абсолютно сдержанной и неугрожающей среде, и входить в их визуальное поле и нарушить все основные негласные правила вечеринок и этикет первого-контакта-незнакомцев и явно допросить именно о том, что вам кажется зацикленным на вас и эгоистичным {21} . Представьте на миг лица гостей вечеринки. Представьте их выражения в деталях, в 3D и живых цветах, а потом представьте, что эти выражения направлены на вас. Потому что вот это и есть риск, возможная цена тактики честности — и держите в уме, что все это может не окупиться: совсем не ясно, удалось ли предшествующему квартету маленьких шипо-гнездовых quart d’heures [13] «допросить» или передать «схожесть» или «безотлагательность», ибо почтифинальный выход обнаженным и попытка прямого допроса должны вызвать некое откровение о безотлагательной схожести, которая как-то срезонирует с текстами цикла и представит их в ином свете. Может оказаться и так, что вы просто покажетесь замкнутым и зацикленным на себе придурком, или очередным манипулятивным псевдо-ПМ Творцом Херни, который пытается спастись от фиаско, вставив мета-измерение и прокомментировав само фиаско {22} . Даже при самой благосклонной трактовке вы покажетесь отчаявшимся. Возможно, жалким. В любом случае вы не покажетесь мудрым, не окажетесь в безопасности и не добьетесь ничего, что, как сами читатели уверены, что им кажется, должен добиваться писатель, который написал то, что они читают, когда пытаются сбежать из неразрешимого потока себя и войти в мир заранее подготовленного мнения. Скорее вы будете выглядеть принципиально потерявшимся и запутавшимся и перепуганным и неуверенным, доверять ли своим принципиальнейшим догадкам о безотлагательности и схожести и испытывают ли другие глубоко внутри то же, что и вы… другими словами, скорее читатель, что дрожит вместе с нами в окопной грязи, нежели Писатель, коего мы представляем {23} чистым и сухим и излучающим властное присутствие и неколебимую убежденность, координируя всю кампанию из некоей сияющей абстрактной Штаб-квартиры на Олимпе.

18

(среди прочего, что вам необходимо проколоть)

19

Да: дело дошло до того, что художественная литература ныне считается безопасной и безобидной (первый предикат влечет или включает второй предикат, если вдуматься), но на вашем месте я бы остался в стороне от культурной политики.

20

(… Только, на самом деле, еще хуже, ведь в этом случае вы скорее покупаете навороченный дорогой ужин на вынос в ресторане и приносите домой, и только садитесь им насладиться, как звонит телефон, и это звонит и беспокоит вас посреди попытки съесть ужин шеф-повар или ресторатор или у кого вы там заказывали еду, чтобы спросить, как вам ужин, наслаждаетесь вы или нет, и работает ли он как «ужин». Представьте, что вы подумаете о таком рестораторе).

21

(…и, конечно, очень возможно, что это вопрос, которым они тоже озабочены — относительно себя и нравятся ли они другим на вечеринке — и вот почему запрет на такой вопрос впрямую или действия с целью погрузить взаимодействие на вечеринке в подобный вихрь межличностной тревоги является негласной аксиомой этикета вечеринок: потому что как только хоть одна беседа вечеринки достигнет этого безотлагательного незакамуфлированного уровня «скажи-свои-затаенные-мысли», ее метастазы тут же распространятся повсюду, и довольно скоро все на вечеринке будут говорить не о чем ином, как о своих надеждах и страхах по поводу того, что о них думают другие на вечеринке, а это означает, что все определяющие черты внешних личностей разных людей будут стерты и все на вечеринке окажутся более-менее одинаковыми, и вечеринка достигнет своеобразного энтропического гомеостаза обнаженной самозацикленной одинаковости, и станет невообразимо скучно*, плюс еще парадоксальный факт, что отличительные яркие внешние различия между людьми, на которых люди и базируют свое «нравится-не нравится», испарятся, и таким образом вопрос «Я тебе нравлюсь» перестанет иметь сколько-либо содержательный ответ, и вся вечеринка пройдет под рядом странных логических или метафизических имплозий, и никто из гостей вечеринки больше никогда не сможет содержательно функционировать во внешнем мире.**

*[Интересно заметить, что это близко соответствует идее о Рае большинства атеистов, что в свою очередь помогает объяснить относительную популярность атеизма**].

**[На вашем месте я бы оставил это в подтексте].

13

Пятнадцатиминутки, в переносном смысле — короткий опыт (фр.)

22

Иногда эту тактику на писательских конвентах и всём таком зовут «Карсонством» или «Маневром Карсона» в честь того, что бывший ведущий Tonight Show Джонни Карсон спасал дурацкую шутку, цепляя омертвелое выражения понимания, которое как бы метакомментировало дурость шутки и показывало зрителям, что он отлично знал, какая она дурацкая — стратегия, которая год за годом и десятилетие за десятилетием вызывала даже все больший и больший радостный смех зрителей, чем могла бы вызвать хорошая изначальная шутка… И тот факт, что Карсон применял этот Маневр в коммерческом LCD-энтертейнменте еще в конце 1960-х, показывает, что это не особенно потрясающе оригинальный прием. Пожалуй, вам захочется рассмотреть вопрос о включении этой информации в «В»9, дабы показать читателю, что вам, как минимум, известно, насколько подобный метакомментарий ныне дурацкий и устаревший и неспособен сам по себе ничего спасти — это может внушить доверие к вашим словам о том, что вы стараетесь сделать нечто более безотлагательное и реальное. Опять же, решать только вам. За вас никто думать не будет.

23

(по крайней мере я — да…)

Так решайте.