Октопус

Колотилина Октавия

– Дерьмо! Ай! – вскрикнул Хонер, хватаясь за ухо. – Ай-й!..

– Что случилось? – Рина кинулась к гидрологу.

– Дрянь какая-то… В ухо мне заползла, кусается там… Я оглох!..

Он вскочил, принялся прыгать на одной ноге, пытаясь вытрясти что-то из уха. Рина схватила его за плечи: в слуховом проходе торчал чёрный изгибающийся хвост.

Та пиявка, что совал ей октопус! Вот же гад. Тварь заползла в губку, притаилась, а теперь укусила Хонера! Вытащить бы, да пинцета нет.

Рина пыталась ухватить скользкий хвост

ногтями, уговаривая Хонера не дёргаться, когда услышала шлепки сзади. В недоумении оглянулась…

На плиту выползло двое работников. Конечно, в этом не было ничего удивительного: осьминоги выходят иногда на сушу, после отлива перемещаются от лужи к луже и ловят застрявшую там рыбу. Они набирают воду под мантию, зажимают её края, как застёжку, и могут так дышать часа два.

Удивительно было то, что каждый работник держал по створке устрицы величиной с большую тарелку. Прикрываясь раковинами, как щитами, гости тихонько перещёлкивались.

– Сам ты рыба безводная! – внезапно крикнул Хонер.

Что? Уж не спятил ли гидролог окончательно? Выглядел он сердитым, раздосадованным, однако никак не сумасшедшим. Снова принялся огрызаться:

– Да плевать, верите вы в демонов или нет. Рацию отдавайте!

Осьминоги топтались у края плиты, их щелчки едва можно было различить на воздухе. Рина повернулась к напарнику:

– Ты понимаешь, о чём они говорят?

Хонер удивился:

– А ты реально не слышишь? Вон тот, поменьше, предлагает подруге сбежать, потому что демоны могут их съесть. Девчонка ему возражает: «Демонов не существует. Учитель рассказывал. Это ламантины, они заблудились. Они едят траву».

– Девчонка? Как ты их различаешь?

– Да ясно, как: по голосам. У девчонки он девчоночий, а парень басит… Или нет? Походу, он щёлкает, но кажется, как будто басит.

Рина догадалась:

– Пиявка! Пиявка у тебя в ухе – переговорное устройство.

– Да ладно? Та чёрная дрянь, которая меня укусила?

Осьминоги снова заговорили, и Хонер перевёл:

– Ниетта отправляет мудрость прямо в голову. Ниетту дают самым глупым ученикам, чтобы понимали слова учителя. С ниеттой нельзя врать: учитель сразу узнает. Вы демоны-уналаши?

– Спроси, кто такие демоны.

Хонер задал вопрос по-французски, однако октопусы поняли, и «девчонка» ответила, а он принялся переводить:

– Уналаши живут наверху, где нельзя дышать. У них всего четыре руки, одна длинная, прямая, как рог нарвала, острый крюк на конце. Этой рукой уналаш бьёт жертву, протыкает, потом сжирает её. Они ненасытны, могут съесть огромный косяк рыбы и останутся голодными. Коварные, не знают ни жалости, ни сострадания. Любят крабов и жемчуг, не выносят музыки. – Гидролог задумался: – Рука с крюком?

– Гарпун, багор, – коротко пояснила Рина. – Почему эти двое пришли сюда?

Снова раздались щелчки, абсолютно одинаковые. И как только Хонер понимает разницу между голосами, как улавливает смысл?

– Мы очень храбрые, не боимся. Вы красивые. Жалко, если убьют. Великий Учитель проверит, ламантины или уналаши. Он скажет, как быть. Он идёт!

Октопусы забеспокоились, соскользнули в воду. Выставив перед собой раковины, протиснулись между щупалец медузы. Подплыли к двери, но, увидев, что та начала открываться, побросали свои «щиты» и шмыгнули к дальней стене, скрылись в укромной щели.

Хонер, морщась и поглаживая больное ухо, спросил:

– Как эти морепродукты собираются нас убивать? Скатами опять потыкают?

– Не будь идиотом. Они же как-то догадались регенерировать кислород в смеси. Что им стоит убрать водоросли и оставить нас задыхаться?

Глава 5

Рина с тревогой наблюдала через окошко шлема, как в распахнувшуюся дверь входят шестеро солдат. Каждый нёс копьё в полтора метра, словно скрученное из светлых и тёмных стеблей, – бивень нарвала. Пересказала увиденное Хонеру, тот свёл вместе брови:

– Я им оставлю, тварям! – Он пнул губку, которая отлетела и спружинила от прозрачной стенки. – Давай, ныряем. Пока дверь открыта, расшвыряем этих с копьями – да наружу.

– Нет, стой! – Рина выставила ладонь. – Что за дверью, ты знаешь? Лабиринт, другая запертая пещера, где ещё больше солдат? У них точно не хватит сил пробить твой гидрокостюм? – Она сцепила руки в замок, постаралась говорить убедительнее: – Хонер, нельзя проявлять агрессию. Если нас сочтут неопасными – возможно, выведут из пещер и согласятся вернуть снаряжение. Тем двоим работникам мы кажемся красивыми… Почему они пришли, как думаешь? Ведь раньше боялись, под купол не лезли.

– Обнаглели?

– Нет. Сработала наша практика – притворяться травоядными. И дальше надо притворяться. Даже намёка не должно быть, что мы похожи на их «уналашей».

Двое солдат, будто портье, копьями раздвинули щупальца медузы, остальные проскользнули в образовавшийся проход и устремились вверх, к плите. За ними плыл большой коричневый октопус.

Рина шепнула Хонеру:

– Молчи. Не показывай пока, что понимаешь их. Эти не знают про пиявку – она вроде как потерялась.

– Лады… Погодь, так ведь первая сладкая парочка уже с нами говорила?

– Работники на глаза начальству попадаться не захотели. Скорее всего, они прокрались к нам тайно, посмотреть поближе диковинных животных…

Рина сказала это – и осеклась: а если туристы-экстремалы не сами пришли? Если их специально подослали, чтобы дать пленникам ложные сведения о представлениях октопусов насчёт демонов? Уналаши любят жемчуг и крабов, не любят музыку. Но вдруг всё наоборот?..

Она схватилась за голову. Пожалуй, не стоит приписывать октопусам способность к многоходовкам, слишком это сложно для моллюсков. Или нет?..