Ола и морской волк
Шрифт:
— Я давным-давно перестала беспокоиться о своей репутации, — ответила Ола, — и кому нужно знать или беспокоиться о том, где я нахожусь, кроме моей мачехи, которая наверняка не хочет, чтобы я нашлась, ведь это позволит ей оставить себе все мое состояние.
— Всему виной ваше состояние, как вы называете его, оно — причина всех ваших бед, — сказал маркиз.
— Конечно. Если бы у папы был сын, я не была бы столь богатой, и тогда никому не было бы дела до меня, — сказала Ола. — Пусть это будет уроком
— Я могу еще больше упростить себе задачу, — сказал маркиз, — не жениться, и вовсе не иметь детей.
Он говорил с горечью и не задумываясь над своими словами, просто потому, что слово «женитьба» заставило его вновь вспомнить о Саре.
Вспомнив же, он поразился тому, что пока был в постели и за сегодняшний день он ни разу не подумал о ней.
— Я тоже решила никогда не выходить замуж, — доверчиво сказала Ола. — Мною слишком много понукали в жизни, а муж может оказаться еще хуже, чем моя мачеха, хуже, чем Жиль, и хуже, чем вы!
— Не можете же вы провести всю жизнь в одиночестве! — заметил маркиз.
— У меня будут друзья, — ответила Оля, — а с друзьями легче расстаться, чем с родственниками и мужьями.
— Вы говорите ерунду! — отрезал маркиз. — Конечно, вы выйдете замуж, и чем быстрее, тем лучше, чтобы был мужчина, который заботился бы о вас.
— И повелевал бы мной?
— Разумеется, более того, вам придется подчиняться ему.
— Я отказываюсь, я решительно отказываюсь!
Но с лукавой улыбкой она добавила:
— Осмелюсь сказать, что я смогу делать так, как захочу, с помощью разных уловок.
— Я вполне этому верю и очень сочувствую вашему будущему мужу.
Озорные искорки в ее глазах заставили его подумать, что она воспринимает его не всерьез и настолько успокоена тем, что он больше не сердится на нее, что смеется над его беспомощностью.
— Вы крайне трудный и беспокойный ребенок! — сказал он. — Бог знает, что с вами еще случится в жизни, но я отказываюсь беспокоиться об этом.
Он потянулся за колокольчиком и позвонил.
— Я хочу выпить бокал шампанского, — сказал он. — Желаете присоединиться ко мне?
— Звучит превосходно и увлекательно, — сказала Ола, — особенно для меня.
— Вы ведь пили шампанское раньше?
— Да, но не в море, на чудесной яхте, наедине с прекрасным пэром! — отвечала Ола. — Что может быть лучше для начала драматической истории приключений и любви?
Маркиз ошеломленно уставился на нее, а затем невольно рассмеялся.
Он никогда в жизни не ожидал встретить женщину, которая вела бы себя столь возмутительным образом и в то же время заставляла его смеяться ее поведению.
— Бутылку шампанского! — сказал он стюарду.
Стюард принес шампанское, открыл
Когда он вышел из каюты, маркиз сказал:
— Я не собираюсь отводить глаза от этого бокала, пока не выпью его, так что, если вы уроните что-либо на пол, вам придется поднимать это самой.
— Я так боялась, — призналась Ола, — что вы окажетесь надменным и не станете поднимать брошь сами, а позовете стюарда, чтобы он нашел ее, и тогда все значительно усложнилось бы.
— Я запомню, что в будущем так и надо будет поступить, — сказал маркиз, — особенно если рядом окажется такая особа, как вы.
— Со мною вы уже в безопасности. У меня достаточно воображения, чтобы не повторять дважды один и тот же трюк.
— Вы больше не будете совершать со мной никаких трюков, — сказал маркиз. — Давайте договоримся об этом, иначе клянусь, что выброшу вас за борт!
— Я предупреждаю вас, что умею плавать! — парировала Ола, — И я либо доплыву до берега, либо подожду другую проходящую яхту, в которой, на мое счастье, будет прекрасный, богатый, неженатый герцог. Я задалась целью каждый раз подниматься все выше!
Маркиз вновь рассмеялся.
— Может быть, нам лучше ограничиться более спокойной, менее насыщенной событиями жизнью, по крайней мере до тех пор, пока мы не достигнем юга Франции.
Наступило молчание, пока Ола не спросила довольно тихим голосом:
— И как вы тогда… поступите со мной?
— Я еще не решил, — ответил маркиз, — но, конечно, многое будет зависеть от вашего поведения до того времени.
— Тогда я буду хорошей, — сказала Ола, — очень, очень хорошей, и, может быть, если я…
Она остановилась и затем быстро сказала:
— Нет, я не буду загадывать. Это приносит несчастье.
— Вы правы, все может обернуться очень несчастливо, — согласился маркиз, — но вы должны пообещать мне, что трюков больше не будет, и поклясться, что не имеете наркотиков, ядов или смертоносного оружия, скрытых в ваших вещах.
— Очень хорошо, я обещаю, — сказала Ола. — А знаете, что я делала, пока вы спали?
— Что? — строго спросил маркиз.
— Я читала Билль о реформе. Я нашла много бумаг о нем в ящике вашего стола.
Бросив на него быстрый взгляд, она спросила:
— Вы не возражаете, что я нашла их и прочла?
— По-моему, в вашем присутствии я лишен права иметь что-либо личное и частное, поэтому мне приходится терпеть ваши довольно своевольные поступки. Я понимаю, что для вашего любопытства нет ничего священного.
— Если бы я нашла какие-либо любовные письма или что-либо в этом роде, — сказала Ола, — я, конечно, и не подумала бы открывать их или читать, но печатные брошюры — совсем иное дело. Я же видела, с чем имею дело.