Олаф Торкланд и принц Данов (Непобедимый Олаф)
Шрифт:
Друзья быстро пошли вверх по склону, догоняя уже далеко ушедшего Волха. Запыхавшись, они бегом взбежали на хрустальную гору. Золотые ворота со звоном растворились, и викинги ступили под огромную, украшенную мудреным орнаментом арку. Они были в Асгарде.
Священный город поразил людей своей невиданной в Мидгарде роскошью и богатством. Одни только размеры дворцов впечатляли и подавляли воображение воинов. В архитектуре зданий легко угадывался их хозяин. Так, прямо у входа в город грозно возвышались палаты Тора Громовержца. Это бросалось в глаза по той грубоватой простоте, но одновременно мощи и надежности, лежавшей в основе постройки. Дворец Тора можно было назвать
Обойдя массивную резиденцию Тора по широкой, мощенной гранитом улице, гости были поражены видом дворца Фрейи. И опять это стало ясно по той легкости и изяществу, с которыми была составлена архитектура этого здания. Тем более что на стенах пестрели рунические узоры, говорящие сами за себя разбирающемуся человеку. Покои богини плодородия и красоты, казалось, были сотканы из облаков, такими легкими и невесомыми выглядели бесчисленные балконы и галереи, словно кружева, опоясывающие дворец.
За все время пути по Светлому граду друзья почти не встретили на улицах асов. Одинокие жители города, конечно, попадались, но проходили мимо, не удостаивая путников вниманием, словно вовсе не замечали. Олаф начал закипать, подогреваемый таким явным пренебрежением.
– Вот пиршественный зал Одина,- ткнул пальцем Волх, когда и дворец Фрейи остался позади.
Это, конечно, было излишним. Валгалла так подробно была описана в сагах, что любой мальчишка мог бы без труда распознать ее.
Путники через площадь направились к главным воротам огромного замка. Их встретили воины, облаченные в блестящие на солнце доспехи. Но, взглянув в глаза встречающим, Хэймлет отшатнулся. Перед ним стоял мертвец с синим лицом и запавшими глазами, при этом дружески улыбаясь.
– Разорви меня гром, если я буду выглядеть таким уродом, попав сюда! воскликнул потрясенный зрелищем Торкланд.
– Конечно, не таким, а гораздо страшнее,- подбодрил товарища Хэймлет,один твой вид и сейчас наводит ужас на все северное побережье. Представляю, каким ты будешь, когда твоего тела коснется рука Смерти.
Олаф хотел было поставить на место зарвавшегося друга. Но тут все его внимание переключилось на окружающую обстановку. Они вошли в пиршественный зал. Освещения здесь не было. Не было и окон. Однако в огромном помещении было светло, как на улице, от яркого асгардского солнца. Вдоль всей залы тянулся длинный дубовый стол, который заканчивался золотым троном. За столом, галдя и ругаясь, мертвые воины с бледными лицами жадно поглощали бесчисленные яства и заливали их элем. На троне сидел сам Одноглазый и бесстрастно созерцал все эти безобразия. Он то и дело забирал лучшие куски мяса у ненасытных обжор и скармливал их двум большим белым волкам, лениво растянувшимся в ногах Великого.
Обойдя стол, викинги подошли к золотому трону. Один поднял на вошедших единственный глаз и скорчил приветственную улыбку.
– Рад приветствовать тебя, брат Волх,- обратился он к словенскому богу, удостоив людей всего лишь коротким взглядом.- Что привело тебя в Светлый Асгард, друг мой?
Волх откашлялся и не торопясь начал:
– Дело в том, что я недавно узнал вот от этих славных воинов,- Волх указал на пришедших с ним людей,- что ты, Великий, хочешь, чтобы я подарил тебе старую реликвию Ирия, меч-кладенец.
Сквозь каменное выражение лица Одина Хэймлет уловил еле проступившую ухмылку.
– Так вот, я решил, что богам Ирия этот клинок уже вряд ли понадобится. Мы давно оставили военные забавы. Я подумал, что тебе, славному богу, постоянно ищущему свое счастье в битвах, эта вещь будет, вероятно, нужнее.
В эту минуту в зале появился Мунин, неся в лапах замотанный в кожаные лоскуты меч. Один встал и, расправив могучие плечи, легко поднял оружие. Он сорвал веревки, опоясывающие клинок, и сдернул кожаные лохмотья. Вздох восхищения вырвался разом у обоих друзей. Они поняли, почему лезвие было так старательно упаковано. Лишь только меч вырвался на свободу и яркий свет залы упал на его зеркальную поверхность, как огненные языки пламени затрещали вдоль всей режущей кромки. Великий подбросил меч в руке. Взмахнув им раз-другой, он был явно в восторге от оружия, хотя и старался не подавать вида. Наконец наигравшись им вдоволь, он накинул на меч кожаные лоскуты и отдал его Мунину.
– На, птица, отнеси его в мою сокровищницу, я попрошу Тора, чтобы он сковал мечу золотые ножны.
Ворон вмиг исчез в невысоком проеме, находящемся позади трона.
– Извини, Один, что оружие в таком виде. Ножны потерял в Пекельном царстве наш красавец, Дажьбог, во время своего последнего похода,- вновь заговорил бог-оборотень.
– Удружил ты мне, Волх,- проговорил в свою очередь ас.- Садись рядом, брат, опрокинем по чарочке. Когда теперь еще свидимся.
Великий упорно не обращал внимания на двух переминающихся с ноги на ногу героев. Викинги со злостью наблюдали пьянку богов, стоя чуть поодаль. Наконец Олаф не выдержал и, решительно подойдя к столу, скинул под скамью двух изрядно напившихся мертвых воинов и, умостившись на их место, принялся поглощать угощение. Хэймлет не колеблясь присоединился к товарищу.
– А вы что думали, Валгалла - это вам ясли для малолетних?
– впервые обратился к викингам Один и Поощрительно кивнул головой.
Теперь Олаф был в своей тарелке. Сообразив, как здесь надо себя вести, он ткнул кулаком в синюю морду соседа, не переставая пережевывать здоровенный кусок мяса, едва вмещавшийся ярлу в рот. От удара могучей ноги кто-то покатился под столом. А опустевший бочонок полетел в голову соседу напротив. Трапеза проходила крайне весело. Поддержав почин Торкланда, мертвые воины стали что было силы мутузить друг друга, не забывая при этом отхлебнуть эля или набить рот едой.
Хэймлет, предпочитавший более спокойный прием пищи, старался вовсю, непрерывно работая челюстями, пытаясь наесться раньше, чем волна потасовки докатится до него. Хвала Одину, Торкланд давал ему такую возможность, работая кулаками за двоих.
Вдруг краем глаза Хэймлет заметил непонятное движение за столом богов. Он переключил туда все свое внимание.
Прямо перед Одином, безвольно повесив голову, сидел Мунин и пытался что-то говорить, непрерывно мешая слова с удушливым кашлем. На вещую птицу страшно было смотреть. Ворон выглядел, как будто только что вырвался из рук заботливой хозяйки, пытавшейся ощипать и выпотрошить его, или минуту назад вышел из схватки с драконом.
– Огромный такой великан,- развел крыльями Мунин, пытаясь описать размеры,- он чуть не сломал мне шею и забрал меч,- выговорила птица, едва откашлявшись.
Один подался вперед. Его брови грозно сошлись у переносицы. Единственный глаз извергал молнии.
– Какой великан?! Да Хеймдалль всех великанов на сто миль от Асгарда извел!
– не сдерживаясь, орал Великий.
Красивая игрушка, которую так долго ждал Отец богов, неожиданно уплыла из его рук. Он потянулся к шее Мунина трясущимися от гнева руками, намереваясь довершить начатое неизвестным вором дело.