Олаф Торкланд в Стране Туманов (Непобедимый Олаф)
Шрифт:
Торкланд понимающе кивнул и с благодарностью посмотрел на однорукого бога.
– Где же сам Локи, ведь, как я знаю, не только Тюр или Один имеют на него зуб, но и многие асы не прочь под горячую руку разделаться с ним,любопытствовал Олаф.
– Ты умудрился дожить до первых седин, а поражаешь меня такими глупыми вопросами. Пути этого проходимца неисповедимы, и даже сам Один тщетно пытается с ним справиться. Откуда же я могу знать, где сейчас его носит, асы предпочитают не отчитываться перед людьми. Он обещал нас проведать, когда наступит утро и Тюр вернется в Асгард.
– Ну, тогда
Хэймлет тоже почувствовал навалившуюся усталость и, последний раз взглянув в сторону благородного Тюра, безучастно сидящего у огня, спокойно закрыл глаза.
Пробуждение Торкланда отличалось экстравагантностью. Его просто пнули ногой под ребра. Даже сквозь сон Олаф осознал, что с ним поступают по-хамски, и открыл глаза с явным желанием набить обидчику морду. Он подозревал в этом поступке только датчанина, не веря, что на такую дерзость, кроме него, еще кто-то способен.
Однако его планам не суждено было осуществиться, конунг поднял голову и встретился взглядом с презреннейшим из асов.
– А, это ты, Олаф Торкланд, гроза Мидгарда,- ехидно улыбнулся Локи.- Ну, не обижайся, я же шутя.
Он нагнулся и примирительно подал руку, помогая Олафу встать. Это немножко притупило задетое самолюбие великого воина. Но в конце-то концов, не драться же с тем, кто не по зубам даже самому Одину? И Торкланд сделал вид, что ничего не случилось.
Окружающая обстановка ничуть не напоминала вчерашнюю. На месте теплого костра Тюра чернели потухшие угли, вокруг валялись подгнившие бревна. Люди спали вповалку на земле. При свете мрачного пасмурного дня Олаф разглядел, как ужасно они выглядят - бледные, исхудавшие, с ног до головы перемазанные высохшей грязью.
"Наверно, и я кажусь со стороны таким уродом",- возникла было мысль в голове Торкланда, но он тут же отбросил ее как несущественную.
Однорукого бога след простыл. Локи удовлетворял свое любопытство насчет присоединившихся к Хэймлету людей тем же хамским способом, как и в случае с Торкландом.
У кромки леса на пеньке сидел датчанин и оживленно беседовал с каким-то уродом.
Существо было невысокого роста, на голову меньше Хэймлета. До неприличия неказистое тело заканчивалось довольно широкими плечами. Вдоль позвоночника незнакомца узкой полосой росли волосы наподобие подстриженной конской гривы, переходя в густую черную шевелюру на голове. Торчащие из-под коротких штанов босые ноги были тоже сплошь покрыты волосяным покровом. Большие уши, пробивающиеся даже сквозь невероятную копну грязных волос, заканчивались кисточками, как у лесной кошки.
"Ну и чучело!" - подумал конунг, решив, что это и есть тот пикт, о котором ему вчера рассказывал Хэймлет, и направился в сторону беседующих, желая поближе рассмотреть это диковинное существо.
По пути Торкланд потрепал по голове Серого, настороженно следящего за пиктом, хотя, похоже, и успевшего привыкнуть к чуждому его природе созданию. Хэймлет приветственно махнул рукой, а его собеседник повернулся в сторону Олафа.
Увидав лицо чужака, Торкланд понял, почему асы так презрительно относятся к местным созданиям. Он на мгновение зажмурил глаза в надежде, что этот ужас исчезнет, но, открыв их снова, вынужден был смириться с присутствием этого урода.
– Эй, Хэймлет, это и есть твой хваленый пикт?
– Торкланд ткнул пальцем в маленького человечка.- Странно, в темноте у костра он мне показался гораздо мельче, чем-то вроде белки, и уж точно не напоминал человека.
– Это потому, что пикты - ночной народ. Они живут в темноте. Он к тебе подкрадется, всего веревками опутает, а ты и не заметишь. Они ночью и глаза отводить умеют, деревьями и пнями прикидываться, скользить, словно змея, или красться, как лисица, а днем, как люди, имеют свой обычный вид, отвратительный, конечно, но к этому можно привыкнуть,- ответил Хэймлет.
При приближении Торкланда Чипи поднялся с пенька, служившего ему сиденьем, и вежливо склонил голову.
– Это ты знаменитый ярл Олаф Торкланд, великий воин, самый свирепый боец Мидгарда?
– почтительно спросил пикт на чистейшем датском языке.
– Уже и конунг Ингленда,- добавил Хэймлет на всякий случай, чтобы избежать возможной вспышки гнева со стороны своего непредсказуемого друга.
Но Олаф и так был доволен. Маленький уродец ему определенно начинал нравиться.
– Да, меня зовут Олаф, все, что тебе обо мне рассказали, сущая правда,самодовольно проговорил он, поглаживая свою рыже-болотно-грязную бороду.
Чипи вежливо уступил ему место на пеньке, усевшись просто на корточки.
Садясь, Олаф уже чувствовал великое расположение к пикту.
– А я думал, что болотные твари, напавшие на нас, когда мы переправлялись через запруду, и есть пикты,- вопросительно проговорил Торкланд.
Чипи улыбнулся и ответил:
– Это были барбаки, они довольно сообразительные, но все же недоразвитые первое, пробное творение ужвутов. Надо было зажечь огонь, хотя бы высечь искру, они тут же бросились бы наутек. Вы, наверно, переплывали затоку ночью или на закате? Олаф утвердительно кивнул.
– Так и должно было случиться. Днем они спят на дне или забиваются под коряги, прячась от света, пробивающегося сквозь толщу воды, а ночью выходят на охоту. Без огня от них трудно отвязаться. Почуяв добычу, барбаки кричат во всю глотку, созывая товарищей, и вода разносит слышимые ими одними звуки на многие мили вокруг по всем окрестным болотам и водоемам.
Торкланд расстроенно стукнул букашку, проползавшую мимо. "Как мало нужно было сделать тогда, на переправе, чтобы отогнать назойливых тварей".
– Он со злостью опустил каблук сапога на большую гусеницу, к своему несчастью оказавшуюся в поле зрения, расстроенного Торкланда.
– Ну а откуда взялись огромные птицы с перепончатыми крыльями?
– продолжал любопытствовать Олаф.
– Птицы - это орлаклы, их осталось немного. Тебе, Олаф, повезло с ними встретиться. Я лично еще их не видел,- ответил за пикта Хэймлет,- мне про них Локи рассказывал. Первые жертвы во время Дикой Охоты. Говорят, асы любят делать из них чучела и украшать свои жилища.
Торкланд поморщился, представляя такое чудовище в своем замке.
"С пьяных глаз можно и перепутать, забыв, что оно дохлое",-подумал Олаф.