Ольга – дочь Господа Бога
Шрифт:
Там познакомились мои отец и мать. Это дедушка и бабушка Ольги. У них не только была тяжёлая работа – копать окопы, – но ещё они при этом подвергались атакам с воздуха, так как были бомбёжки. При этих атаках им приходилось прятаться. В таких условиях они работали – страх смерти и непосильный труд. Единственное – они не голодали, так как их кормили, чтобы они могли работать. Мальчишкам давали где похуже грунт, ну а девчонкам где полегче. Моя мать рассказывала, что отец Иван заканчивал свою норму постоянно позже всех. С ними ещё был парень постарше их, которого звали Григорий и который был из соседнего села. Этот
Ещё мои мать и отец рассказывали, что в это время они видели своими глазами, как в небе постоянно летали аисты и в клювах держали кисть винограда. Им рассказывали, что в Молдавии, недалеко от того места, где они рыли окопы, был концлагерь военнопленных. И что птицы летали над лагерем и бросали людям кисти винограда. Людей к концлагерю не подпускали. Если кто-то подходил, то сразу же расстреливали. Потом, уже после войны, это стало символом Молдавии: аист с кистью винограда в клюве. Было вино и коньяк молдавского производства, где на этикетке был изображён аист с кистью винограда в клюве. Но это всё было уже позже – после войны. Говорят, сам Господь Бог посылал аистов в концлагерь, и таким образом некоторые люди выжили и были освобождены потом.
На фронте погиб Иван – муж Насти, сестры моей матери. Пришла на него похоронка. И было даже письмо от друга Ивана, который был очевидцем того, как Иван погиб. Но Настя не верила и всё думала и надеялась, что он вернётся. Так сильно она его любила.
Позже, когда немца погнали в 1944 году, уже не нужно было копать окопы. А для того, чтобы идти с войсками, они были ещё слишком молоды.
Пётр, мамин брат, воевал и писал письма с фронта. Один раз он прислал письмо, в котором была молитва, которую ему дала одна женщина в Польше. Она сказала, чтобы он носил эту молитву постоянно при себе и эта молитва защитит его. Он переписал эту молитву и переслал её сёстрам. Молитва называлась «Сон Пресвятой Девы Марии».
Все сёстры тоже переписали эту молитву и носили её с собой, потому что все они верили в Господа Бога.
Потом, к концу войны, семье Моисея пришло письмо с фронта, что их сын Пётр пропал без вести. Чуть позже, через неделю или две, пришла похоронка, что Пётр погиб. Но ни одна сестра не поверила, что он погиб, потому что они его сильно любили.
После войны очень много было людей-предсказателей, которые по фотографиям определяли, жив человек или нет. И говорят, что эти люди предсказывали в основном правду. Они не требовали большой платы, а брали всё то, что им могли дать. Это была серьёзная работа, и обманывать людей они не могли и не хотели, потому что боялись Господа Бога.
Все сёстры гадали на своего брата Петра. И ни одна из гадалок не сказала, что он мёртв и что его нет. Все говорили, что он живой и что он где-то далеко. А о муже Насти, маминой сестры, говорили, что он мёртв.
Потом, после войны, вышла замуж ещё одна сестра – Ирина. И она вышла за того самого Григория из соседнего села, который вместе с моим отцом и моей матерью копал окопы, с которым они были вместе в трудовой армии. Так что они его знали хорошо.
Позже поженились и мои родители – отец Иван и мать Ольга. Они любили друг друга по-настоящему и были счастливы. Хотя после войны ещё было очень трудно. Они очень много работали. Потом у них родились дети. В то время была большая детская смертность. Умер, не успев пожить, их первый сын. Потом, в 1951 году, родился мой старший брат Николай. А в 1953 году родился и я.
В то время, когда я родился, ещё были трудности. У моих родителей была всего лишь одна коза, и молока, которое она давала, на двоих было мало. Старший брат Николай уже мог кушать почти всё, а я только молоко, но он тоже хотел пить молоко. Но так как коза давала мало молока, то моя мама его ограничивала и не давала ему столько молока, сколько он хотел, – говорила, что надо оставить братику. Но так как брат был постарше, то он уже присматривал за мной, ну и молоко у меня выпивал. Мать говорит:
– Коля, ты выпил молоко у братика.
А он отвечает:
– А тебе кто сказал?
Мать говорит:
– Святой Николай сказал, – и показывает на икону, которая висела на стене (у нас в доме висела икона святого Николая Чудотворца). Но потом брат снова выпил молоко. Мать говорит:
– Коля, ты опять выпил молоко?
Он отвечает:
– А теперь кто тебе сказал?
Мать опять говорит:
– Святой Николай сказал.
Тогда Коля отвечает:
– Обманывает твой святой. Он не мог видеть. Я когда пил молоко, то отвернулся от него и был к нему спиной.
Вот такая история. Итак, нас в семье было два брата, и мы жили в основном дружно.
Когда я уже подрос и стал всё понимать, помню, к нам постоянно приходили мамины сёстры. Они всё время общались и в праздники собирались все вместе у нас. Потом ходили к деду Моисею, к своему отцу.
Когда мой отец и моя мать поженились, то сначала они жили вместе с дедушкой Моисеем и бабушкой Анной в доме Моисея. Когда я был совсем маленький, бабушка Анна умерла. Через некоторое время дед Моисей женился второй раз и стал жить в другом конце села у другой бабки. Но он приходил к нам, мы ходили к нему и, таким образом, постоянно общались.
Но чаще всего к нам приходила мамина сестра Ирина со своим мужем Григорием. Григорий не работал после войны, был больной, но ходить ходил. Ходили они в основном пешком из соседнего села. Расстояние между сёлами было километра два или три, не больше.
Все дочери Моисея верили в Бога. У них была сильная вера. Но считали, что больше всего верят Ирина с Григорием. В их селе была церковь – православная. И они оба там пели в церковном хоре. Григорий читал Библию и много священных писаний. Он умел читать на старославянском языке – на этом языке было написано много писаний. Григорий переводил, что прочитает, и рассказывал моим родителям, ну и мы с братом слушали.
Мы с братом тоже верили и молились. Помню, когда был длинный пост перед Пасхой, то мы всей семьёй молились. Становились на колени, молились и в конце молитвы делали поклоны три раза.
Мне почему-то нравилось это делать. Когда делали поклоны – я почему-то стучал головой об пол. Мать говорила, что так не надо делать, что нужно только чуть-чуть прикасаться к полу. И мама шутила и говорила такую поговорку: «Заставь дурака молиться, он и голову расшибёт». Но нас с братом никто не заставлял, мы сами делали то, что делают родители.