Ольга
Шрифт:
– Здравствуй Оля, хорошо выглядишь. Мой шофер уже ждет тебя. Езжай на квартиру, переодевайся в парадную форму. Товарищ Сталин ждет нас в 16-00. В 15-30 ты должна уже быть здесь. Чего рот открыла? Выполняй.
– Разрешите вопрос, товарищ комиссар первого ранга!
– Разрешаю.
– Тему будущего разговора не подскажете?
– Это я у тебя должен спросить. Ты у нас провидица, вот и поведай, о чем разговор будет?
– Раз вы не в курсе, тогда рискну предположить, что речь пойдет о предстоящем военном конфликте с Германией, вряд ли товарища Сталина заинтересовала тема лекарств из сассафраса...
Перелистывая в очередной раз энциклопедический словарь,
Ольга рекомендовала обратить внимание на это вещество, провести клинические испытания и рекламную кампанию, после чего новое лекарство можно будет весьма успешно и очень выгодно продавать жителям капиталистических стран. Они уже давно страдают массовыми психическими расстройствами, к которым приводит ежедневная борьба за выживание. И хотя в нашей стране большинство людей с успехом лечат депрессию в кругу друзей с помощью одной или нескольких бутылок водки, тем не менее, ниша для нового лекарства тоже найдется.
Весь прошедший год после написания ею фундаментального труда предрекающего развал Советского Союза и реставрацию капитализма в стране (при сочетании определенных условий, внешних и внутренних), она ни разу не была на приеме у Сталина.
"Пророчество штука тонкая... за неприятное предсказание никто очередного ордена на грудь не повесит. Радоваться надо. Опала в этом случае меньшее из зол. В старые добрые времена могли и голову смахнуть или на костерок пригласить. На почетное место. В самый, так сказать, его центр".
– Проходите товарищи, присаживайтесь, - Сталин выглядел усталым и не в лучшем расположении духа.
– Перед тем как приступить к сути вопроса, по которому я вас вызвал, я хотел бы узнать у вас, товарищ Артузов, известно ли вам, как развлекаются товарищ Стрельцова со своей напарницей в свободное от работы время?
На мгновенье лицо Артузова исказила гримаса, характерная для человека жующего лимон без сахара, и он ответил, кивнув головой:
– Так точно, товарищ Сталин, известно.
– А вы знаете, товарищ Артузов, что по вине ваших подчиненных, у товарища Берии сорвалась тщательно подготовленная операция по дезинформации немецкой разведки, и им пришлось арестовать немецкого агента, которому они втемную давали доступ к нужной информации?
Лицо Артузова скривилось еще сильнее, хотя многие бы перед этим могли сказать, что больше уже некуда.
– Никак нет, товарищ Сталин, мне это неизвестно.
– Товарищ Сталин, я уверенна, что товарищ Берия был введен в заблуждение собственными сотрудниками. Пусть он проведет внутреннее расследование. Вариант, что мы нарвались на немецкого шпиона и не раскусили его, исключается. Скорее всего, из нашего клиента слепили "шпиона" уже после того, как мы передали его сотрудникам НКВД.
– Как же я сразу не понял, - иронично заметил Сталин, - товарищ Стрельцова у нас никогда не ошибается. Все вокруг виноваты, только не она. А вы не могли бы найти себе другое развлечение?
– Это единственное, что мне разрешило мое начальство, товарищ Сталин!
– товарищ Сталин вопросительно посмотрел на товарища Артузова. Тот начал спокойно перечислять:
– Прошлой зимой, товарищ Стрельцова впервые заговорила о заслуженном отдыхе. И единственное что ей пришло в голову, это в компании группы снайперов поохотиться в карельских лесах на финских лыжников. Когда ей в этом невинном и безопасном, с ее точки зрения, отдыхе было отказано, она захотела в свободное от работы время овладеть искусством пилотирования современного истребителя. При этом она брала на себя обязательства и хотела заключить со мной пари, что уже через полгода обучения сможет выиграть условный воздушный бой у любого асса, которого я ей смогу организовать в качестве противника. После того, как ей не удалось взять меня "на слабо", товарищ Стрельцова начала просить в качестве отдыха от рутины предоставить ей возможность и необходимые материалы для разработки общего плана покушения на канцлера Германии. Поскольку это задание не угрожало ее здоровью и носило чисто теоретический характер, я разрешил ей, но надолго это ее не заняло. Через месяц она предоставила разработанный план. Основную суть я вам докладывал.
Сталин недовольно поморщился. Теперь людям Власика при публичных выступлениях вождя приходилось контролировать окна и крыши в радиусе полтора километра от трибуны.
– Тогда же она озвучила новую идею своего досуга. Дескать, они будут с Галиной посещать злачные столичные места и высматривать потенциальных воров и расхитителей социалистической собственности среди посетителей. После чего, брать их в разработку, собирать материалы и передавать органам НКВД. Чем они и занимались последние полгода. В свободное время. Особо хочу отметить, товарищ Сталин, что по каждому объекту разработки запрашивалась справка о сведениях имеющихся в распоряжении НКВД относительно данной персоны. Также мы информировали НКВД, что данная особа попала в нашу разработку. Лишь после этого Ольга с Галиной продолжали работу по объекту. Поэтому меня тоже удивило сообщение товарища Берии. Они могли сообщить на наш запрос, что объект под их колпаком и мои сотрудники забыли бы о нем в тот же день.
– С этим понятно. Я задам ваши вопросы товарищу Берии. Посмотрим, что он на них ответит... тем не менее, товарищ Стрельцова, я бы посоветовал вам как-то иначе проводить свое свободное время.
– Тогда прошу разрешить мне учиться пилотировать истребитель! Я всегда была уверена, что вы мне разрешите, товарищ Сталин, раз своему сыну разрешили, а товарищ комиссар первого ранга отказывался даже говорить с вами на эту тему...
– Плохо вы знаете товарища Сталина, и, оказывается, даже вы ошибаетесь, товарищ Стрельцова. Мой сын, в отличие от вас, будущее предсказывать не умеет. Вы у нас одна такая... бесценная... над вашим досугом мы подумаем позже. А теперь скажите, что вы думаете о результатах визита товарища Молотова в Германию и достигнутых договоренностях с руководством этой страны?
"Кажется, мы добрались до сути. Умом, товарищ Сталин понимает, что миссия Молотова закончилась провалом. Гитлера не заинтересовало ни одно из многочисленных предложений по углублению советско-германского союза. Все завершилось на уровне слов и обещаний. Подписано несколько малозначимых бумаг касательно торговых соглашений и товарного кредита. А ведь надежды были на начало выстраивания экономического, а в будущем и военно-политического тройственного союза Берлин-Москва-Токио на длительную перспективу...".