Олигарх 5
Шрифт:
Внеплановую неделю в Петербурге я провел совершая визиты и принимая гостей, которых оказалось тоже немало, несмотря на нелюбовь ко мне петербургского света и российского дворянства. Глядя на количество гостей в Пулково, которое после Светлой седмицы еще больше увеличилось, я даже начал подвергать сомнению слова Штиглица.
Из всех визитов, совершенных мною, стоющими были посещения нашей Академии Наук, визит к князьям Ливенам и конечно к «нашему всё», к Пушкину.
Наконец-то мне удалось по человечески пообщаться с ним и его семьей. Миы провели у Пушкиных полдня, говорили
От предложенной мною помощи он не отказался, рассказал о своем бедственном материальном положении и честно сказал, что для него было бы выходом уехать в деревню, но жена категорически не согласна с этим. Я пригласил Пушкина посетить Пулково в воскресенье на Красную Горку.
У Ливенов я полном смысле этого слова отдохнул душой, так искренне и радостно они встретили нас, особенно Дарья Христофоровна.
Ливены несколько недель назад потеряли двух сыновей, умерших от скарлатины в Дерпте и княгиня никуда не выезжала и никого не принимала. Для нас она сделала исключение.
Христофор Андреевич подобного позволить себе не мог, год назад его отозвали из Лондона и назначили попечителем при особе наследника цесаревича Александра Николаевича.
От общения с нашими учеными я конечно ожидал большего. Несмотря на мои денежные вливания никаких признаков намечающихся научных и технологических прорывов я пока не видел. По-видимому здесь рывок вперед временно отменяется, по крайней мере до появления Менделеевых и прочих Обуховых.
Но конечно говорить о моем полнейшем разочаровании нынешней нашей наукой никак нельзя. Чсего стоило только общение с Павлом Львовичем Шиллингом.
Павел Львович Шиллинг уже на молод, ему за пятьдесят и он больше практик, а не теоретик. Он воин, лихой гусар и военный картограф, дипломат и разведчик, чиновник и ученый. Вклад, внесенный его экспедицией в изучение Востока и Китая невозможно оценить. Как и пользу принесенную России его детищем — литографической типографией МИДа.
Кроме заинтересованных лиц, никто не знал о его службе руководителем 2-го секретного отделения министерства, где одним из основных его занятий была криптография. Увлечение её настолько поглатило Павла Львовича, что уберегло его от увлечения модными идеями декабристов и возможно, сберегло для России выдающегося человека.
Но его главной научной любовью было электричество. И три года назад, вернувшись из своей триумфальной экспедиции в Сибирь, в которую очень просился его друг, поэт Пушкин, Павел Львович наконец-то сосредоточился на своем любимом деле — электротехнике.
Полтора года назад состоялась демонстрация работы его первого телеграфа. В Европе уже пытались создать подобные устройства, но пока европейцы идут по порочному пути — использование отдельного провода для передачи каждой буквы и знака. Километр такого «телеграфа» требовал около 30 км проводов.
Шиллинг же изобрел телеграф использующий всего два провода. И это была первая рабочая модель, которую можно было применять не только для опытов, но и на практике. Передача данных осуществлялась
Павел Львович Шиллинг сделал величайшее открытие. Фактически он первым в мире использовал двоичный код, на основе которого в моем первом времени работает вся цифровая и компьютерная техника.
Сейчас в начале 1835-ого года идут экспериментальные работы по прокладке телеграфного кабеля под землей и водой, телеграф Шиллинга должен соединить между собой помещения обширного Зимнего дворца и сам дворец с Адмиралтейством, где под председательством морского министра был создан Комитет для рассмотрения электромагнетического телеграфа.
Не прекращались работы и над предложенным Шиллингом способе электрического подрыва морских мин. Первая демонстрация состоялась больше двадцати лет назад, как раз накануне Отечественной войны 12-го года в Петербурге перед императором Александром и военным министром.
Эти работы он продолжал и в дальнейшем и 21-ого марта 1834-ого года на Обводном канале у Александро-Невской лавры в Петербурге изобретатель продемонстрировал Государю электрический подрыв подводных мин.
Николай Павлович достойно оценил увиденное и и приказал начать работы по созданию подводных минных заграждений. Скоро подводные минные заграждения станут оружием русского флота.
Для меня никаких тайн в увлечениях и занятиях Павла Львовича не было. У меня были хорошие знания о нем из моего 21-ого века, а Михаил Дмитриевич Бальзаминов сумел существенно пополнить их деталями.
То, что для меня нет тайн в его увлечениях и занятиях, Павел Львович понял сразу и начал говорить со мной совершенно откровенно.
Он разрабатывал своего телеграфа для подводной линии между Петербургом и Кронштадтом и собирался использовать для изоляции проводов натуральный каучук. Я с ходу предложил ему разработанную у нас резину.
Также Шиллинг уже озвучил проект соединения телеграфом Петергофа и Санкт-Петербурга, для чего планировал подвешивать медную проволоку на керамических изоляторах к столбам вдоль Петергофской дороги. Это было первое в мире предложение того типа электрических сетей, которые скоро опутают весь мир. Но в окружении Государя проект Шиллинга восприняли как дикую фантазию. Генерал-адъютант Петр Андреевич Клейнмихель рассмеялся и сказал Шиллингу: «Любезный друг мой, ваше предложение — безумие, ваши воздушные проволоки поистине смешны».
Но я не Клейнмихель и знаю, что Павел Львович предлагает именно то, что надо. Его рассказ меня немного даже рассмешил, но сам изобретатель был очень расстроен и расдосадован не пониманием своих идей.
— Павел Львович, я думаю самое разумное простить всех этих не очень разумных людей и не обращать внимания на всё это. А чтобы вам меньше зависит в своих работах от этих людей примите от меня в знак глубочайшего уважения перед вашими работами и вами лично мой скромный дар, — я достал из своих бездонных карманов пачку английских фунтов и протянул её Шиллингу.